Прорвёмся!
Шрифт:
– В кэшээмке, – в командно-штабной машине, значитца.
Я было двинулся к ним, но мне перегородили дорогу трое военнослужащих, тоже в противопыльных респираторах, и вооруженные укоротами со сложенными прикладами. Фигассе, плащи от Л-1, перчатки резиновые, на бушлатах лифчики с магазинами. У капитана рация, типа ходи-болтайки. Не сильно модные вояки, по виду скорее что получили со склада, то и носят. Плащи вон все в складочку-клеточку, как валялись на полках, так и слежались, ещё не расправились. Даже белые пятна талька кое где ещё видны. Зато на укоротах стоят
– Туда нельзя.
– Здравствуйте, я из администрации Краснояровки..
– До свидания.
– Эээ, – на такой ответ я точно не рассчитывал, сперва охуел и начал даже заводиться. – По какому праву?
– Вопросы не ко мне. Покиньте территорию.
– Какую, нахуй, территорию? Это территория Краснояровского сельского поселения…
– Тебе в бубен дать, уебище? – осведомился крепкий сероглазый прапорщик, стоявший справа от меня. – Или мусоров вызвать? С вашей администрацией все было решено ещё ночью. Дядя, ты вообще кто такой?
А глаза у прапора цепкие, жестокие, как у видавшего виды волкодава. Явно умеет "расставлять приоритеты". Спорить с такими бесполезно, весь мой опыт об этом завопил. Чувствуя, что я на грани провала, а ни наглости, ни подвешенного языка, ни изворотливости мне не хватает, я всё же попробовал вывернуться.
– Хорошо, – примирительно поднял я руки. – Я из отдела экологии, и мне надо знать, чем вы занимаетесь и надолго ли.
Военные вдруг потеряли ко мне интерес.
– До свидания.
Прапорщик ощутимо пихнул меня в направлении УАЗика.
– Мужик, катись отсюда.
– Пока есть возможность, – устало добавил в пол голоса другой, и я почувствовал, что всё-таки добился своего. Я точно прав. Это точно был кордон, и город накануне карантина. Поэтому, не дожидаясь ещё одного тычка сзади, скоренько отправился к машине, обратив внимание, насколько же она была уляпана грязью, даже на фоне военных. Да и я сам.. примерно как и машина, в грязных штанах и сапогах, потертой куртке «бомжстайл». Ну да, точно, работник администрации. Штырлиц, блин, доморощенный, Станиславский икает от истерического смеха… Я почувствовал досаду, представив, как все выглядело со стороны. Стоял там, тупил, а был похож на «джентльмена в поисках десятки». Словно приехал посмотреть, чему тут можно “приделать ноги”. Запоздало подумалось, что при виде моей тачки, прицепа и меня самого, других ассоциаций бы не возникло. Точно мелкий жулик, мечтающий стырить мешок цемента или кусок сетки-рабицы. Блин, а ведь и правда мог по морде отхватить, как нефиг делать.
Как только я, заведясь, хотел выехать с обочины на дорогу, как услышал сзади спецсигнал и увидел в зеркале моргание проблесковых маячков. Хриплый уставший голос из матюгальника потребовал всем автомобилям прижаться к обочине и освободить дорогу колонне.
Следом за машиной ДПС, ревя моторами, мимо меня пролетели КАМАЗы и древние ГАЗ-66 (эту то рухлядь откуда вытащили?) с характерными крестами на бортах. Внезапно появилось ощущение надвигающейся катастрофы. Нет, я знал об этом, интеллектом знал, но вот внутренне,
Надо ускоряться. Хватать семейство под мышки и рвать когти. Время, мать его, время!
УАЗ рявкнул мотором и со второй передачи бодро покатил за колонной.
***
– Алле? – хриплый голос Боба Миркина заставил меня поморщиться.
– Ты чё там, сука, бухаешь что ли?
– Ну, во-первых, здравствуй, эт самое. Здороваться учили?
– Так что, бухаешь?
– Здоровца учили, э?!
– Ну здравствуйте, здравствуйте. Бухаешь, собака?
– Да. И чё? Сам, самое… собака.
– Через плечо. Один что ли? Почему без меня?
– Прыжжай – язык Боба явно заплетался.
– Я к тебе сегодня вечером приеду. Трезвей давай, ты мне дееспособный нужен.
– А ты чё, эт самое, со мной не выпьешь? – пьяно возмутился Боб.
– Конечно выпью, братан, – сменил я тон. – Ты спать пока ложись, я вечером приеду, бухнём. А то мне тебя не догнать будет. Выйдет, как в прошлый раз.
– Ой-ой-ой, нормально всё было… ик.. и будет.. ты ж меня знаешь, эт самое!
–Ага. Знаю. Ладно, братан, я за рулём, неудобно говорить, давай, до вечера.
– Водки батькиной возьми, – услышал я в трубке, прежде чем отключился. Захотелось долго и матерно выражаться. Ну блин вовремя! Кабан хренов, вот ни раньше ни позже. Интересно давно бухает? Надо Людмиле звякнуть. Прояснить, с чего вдруг такие дела.
– Привет, Люда.
– О, Максим, здравствуй. Давно не звонил.
– Людочка, солнышко, я за рулём, растекаться не буду, сразу по делу, – затараторил я в трубу. – Я сегодня к вам приеду, возможно буду перед комендантским, поэтому заночую… там матрасик мой ещё не выкинула, не? – добавил я радости в голосе. – Дело у меня очень важное, правда-правда, проблемы большие на горизонте, надо срочно обсудить.
– Что-то серьезное?
– Очень, Людочка, очень. – я вздохнул. – Просто несказанные.
– Макс, ты конечно приезжай, всегда рады, только… – Люда замялась, – только Боб забухал, его с работы уволили. – Люда всхлипнула. – Точнее, в смысле, сперва уволили, а потом он запил. Или ещё не уволили, но точно уволят. Он пришел, лица не нем не выло – Люда чуть откашлялась, чтобы голос не дрожал..
– Ну, попробую помочь, чем смогу. Ничего, все будет хорошо. – Я постарался, чтобы мой голос не выдал ликования. Значит, с работой проблем не будет.
– Только…Макс, – Люда замялась. – Короче, угощать тебя нам особо нечем. А так то конечно приезжай, и Улю бери. Ты его там поддержи, а то последнее время Боря сам не свой.
– Тьфу ты Господи, – я едва не приплясывая на сиденье от счастья, еле сдерживался. – Конечно поддержу. И за закуску не беспокойся, возьму всего и побольше, не боись. А Уля занята сейчас, сильно. Я ее в деревню повезу.
– Людк, а Людк, хто там? – раздался на заднем плане пьяный голос в трубе. Ага, Боб и правда никакущий.