Прорыв реальности
Шрифт:
– Ты можешь смеяться, но все же учти: тут могут быть ловушки, – предупредил Марк. – Человек, вырывший такой бункер под домом, не вполне нормален. Здесь может быть все, что угодно.
Послышался треск. Марк оглянулся и увидел, что Орех смотрит на прибор, показавшийся знакомым.
– Это что, детектор аномалий? – спросил Марк.
– Ага, он самый. Третья модель уже.
– Ты что, сдурел? На черта он тебе в Москве?
– Спокойнее будет. А тебе какая разница? Полно людей в мире таскают мобильники,
– Аномалий здесь быть не может, – сказал Марк с уверенностью. После этих слов его мандраж перед домом уменьшился.
– Хорошо, если тебя это напрягает, то я поставлю его на бесшумный режим, – сказал Орех.
– Тебе и самому такой режим не помешал бы.
Орех разочарованно спрятал детектор.
– Прикинь, как было бы клево иметь сканер на все случаи жизни, – сказал он. – Вот индикатор спрятанных поблизости денег. Вот сенсор на подозрительное оружие. Или вообще – детектор проблем. Натыкаешься в жизни на проблему – обошел.
– Такие детекторы уже существуют, – сказал Марк. – Это люди, которых ты видишь кругом. Они вступают в проблемы сплошь и рядом. Ты просто следи за ними и делай выводы.
– Это уже система отмычек получается.
– Считай, что я одна из них. – Марк остановился перед входом в бункер, глядя на клавишную панель. – Вот я прямо сейчас, вероятно, вступаю в проблему. Твоя задача – посмотреть на меня и убежать без оглядки.
– Тогда и ты должен посмотреть на Борланда и смотать удочки, – развил Орех мысль. – Раз ты это не делаешь, то и я не буду. Иначе какие же мы друзья?
– Друг – это не тот, который прыгнет в яму впереди тебя. Друг – тот, кто остается снаружи, чтобы в случае чего тебя вытащить. Если я сейчас потону, тебя вытаскивать будет некому.
– Когда все твои друзья в яме, то весь мир для тебя становится ямой, – изрек Орех. – Тогда уже пофиг, прыгать или не прыгать.
Марк закончил рассматривать замок.
– Достаточно, – сказал он. – Пошли в дом.
– Ты что-нибудь выяснил?
– Сам замок выглядит простым, – сказал Марк. – Однако они наверняка потратили кучу денег на лицензирование алгоритма, который позволяет считывать последовательность звуковых частот вне зависимости от тембра и формата.
– Э-э-э… что?
– Я говорю, что такой замок – достаточно надежная штука. Эти ноты можно было проиграть на любом инструменте, пропищать спикером, проорать в мегафон или просто просвистеть – для замка никакой разницы. Он распознает мелодию, как ее ни исполняй. Вероятно, с допустимой погрешностью в четверть тона. И при этом никаких ложных срабатываний. Также не получится просто пробежаться по всему диапазону несколько раз в надежде, что замок распознает шифр. То есть отличать звук от шума он может. Это очень умная система, Орех.
– Значит, мы
– Господи, конечно, нет. Ты бы еще спросил, на кого дом оформлен. У нас единственная ниточка к хозяину – код к замку. Его точно писал свой человек из внутреннего круга. Надеюсь, Виктор скоро установит, как его звали и где он жил.
Окно оказалось закрытым на самый обычный шпингалет. От него шел тоненький проводок сигнализации, упиравшийся в черную коробку. Огонек на ней не горел. Логично, что люди из ЦАЯ ночью все отключили.
Аккуратно поддев шпингалет ножом, Марк открыл окно.
– Залезай, – сказал он. – Перчатки напялить не забудь.
Оказавшись в доме, Марк закрыл окно, прислушался. Наверху размеренно тикали большие напольные часы. Вероятно, их вчера заводили в последний раз.
Рядом с окном находился аквариум, полный дохлой рыбы. Не выдержали вибрации или же некому было кормить. Версию с аномальным воздействием Марк отбросил.
– Слушай, ты радиационный фон замерял? – спросил он.
– Конечно. У меня в детекторе встроенный счетчик. Еще снаружи включил.
– Это ты правильно сделал.
Марк стоял на месте, глядя по сторонам. Он внимательно слушал. Орех старался не мешать. Прошла минута.
– Все, – сказал Марк. – Можем уходить.
– Знаешь, братан, эта твоя привычка жутко бесит. Тебе никто не говорил?
– О чем ты?
– О том, как ты взаимодействуешь с миром. Приходишь куда-то, стоишь как столб, ничего не трогаешь, затем внезапно говоришь, что типа как понял все. Хоть бы для приличия поползал с увеличительным стеклом да ковер порассматривал. Я бы тогда поверил, что ты что-то полезное узнал.
– А тебе этот дом ни о чем не говорит?
– Представь себе, нет.
– Как насчет того, что тут нормальному человеку жить невозможно?
– Это почему?
– Приглядись повнимательнее, – посоветовал Марк. – Просто глянь по сторонам. Ничего странного не видишь?
Орех глядел еще минуты две. По его красному лицу было видно, что он чувствовал себя круглым дураком.
– Цвет, – сказал Марк. – Неужели не видишь?
– А, это? Ну, оранжевые обои. А там красный кирпич. Сиреневый ковер. И что с того?
– Может, то, что это плохо друг с другом сочетается?
– Да у меня дома все примерно так же выглядело. Братан, ты просто не знал нищеты. Строить и облагораживать обычно приходится из того, что есть под рукой.
– Этот дом точно не строили из того, что под рукой. Тут все очень дорогое. Каждый по отдельности элемент тут является, скажем, объектом роскоши. Но не бывает роскоши без чувства меры и стиля. Какой человек в здравом уме вообще будет клеить в особняке такие обои? Да еще и оранжевые.