Прорыв выживших. Выжженные земли
Шрифт:
Сергей, весь красный и взъерошенный поднял глаза на Генку и совершенно убитым голосом произнес:
— Второй день ковыряюсь с этим злосчастным Тексаном и не могу понять, в чём причина. Пропал приём — и хоть тресни. Сильные сигналы идут с искажениями. Всё перелопатил, что знал. Но я и знаю не очень-то много. Догадываюсь, что навернулось что-то во входной цепи. Но что?..
— Погоди, погоди. Дай гляну. — Алябьев включил приемник и погонял его по диапазонам. Приемник выдавал только хрипы и
— То есть как?
— А вот так. Я, помню, по молодости читал статью на эту тему.
— То есть, вывести антенну на контакты переключателя аттенюатора?
— Нифига! В этом случае антенна в DXе собирет весь мусор от перегрузки входного каскада. Внешний резистор практически не поможет, да и преселектор не даст желаемого результата — рассчитано-то на «телескоп», а не на нашу «суперверёвку». В среднем положении — полезный сигнал станет изрядно тише, а свист и завывания — громче! А в нижнем положении вообще ничего не услышишь, всё забьет фон собственного шума приёмника. Так штатный аттенюатор работает. Руки оторвать проектировщикам надо! По самую голову!
— А как тогда?
— Нам что нужно? Найти на плате заветную точку, куда внешнюю «верёвку» воткнуть без лишних приблуд, и при этом иметь меньше шумов, и без перегрузки по входу. Такая точка есть — конденсатор С91. И наружу вывод удобный — с краю платы, под ферритовой антенной. Понял?
— Ну, не дурней паровоза.
— Тогда действуй. Есть еще варианты, но давай сначала этот попробуем.
Алябьев обернулся к Олегу:
— Всё. Я свободен. А то мы этим приемником Матчу слушаем. Что ты хотел?
— Новости хотел.
— Журнал радиоперехвата показать?
— Нет уж, спасибо. Все эти ваши: «Девять ноль-ноль: активность в третьем диапазоне, переговоры Альфы Центавра с Бетой Веги. Говорили по-своему, но всё понятно. Мат у них бедноват, а анекдоты бородатые, еще времен Хрущева. Доложили начальству, оно отобрало спирт. Генка, ты не прав!». Не надо журнала! Давай вкратце, удалось что-нибудь интересное перехватить? И Геннадий Аристархович, ради всего святого, без «аттенюаторов» и «входных каскадов». Знаю я эти слова, знаю, всё же физтех закончил! Но я же программист, а не электронщик!
— Честно говоря, ничего особенного. Похоже, даже Ахмадов приутих.
— Он знатно получил по морде в Матче. Значит, ничего?
— Есть хорошая новость. Ты же в курсе, что дивизия, в основном, шифрованный обмен ведет?
— Да.
— Вот я и подумал: раз мой Митька такой весь из себя лингвист, языки, как орешки щелкает, может и шифр потянет.
— И?
— И нагрузил его.
— И???
— Расколол пацан шифр. Месяц возился, но расколол. Так что, дивизию теперь полноценно слышим.
— Хорошо. Ну, Митька… Так, вскорости и правда инопланетян будем понимать…
— А чего их понимать? — улыбнулся Генка, — они все на великом Русском Мате разговаривают…
— Классно, Ген! Шумы приёмного тракта упали «до плинтуса», по всему диапазону ни перегрузок, ни интермодуляций, а от тысячи семьсот до четырех тысяч килогерц просто кристально чисто.
— Ты штатный аттенюатор держи в нижнем положении. В среднем и верхнем появляется небольшое усиление и свисты от перегрузки. Днем и на НЧ еще можно терпеть, но вечером и ночью — выкручивай вниз до упора.
— Знаете, братцы, — перебил Олег, — я пожалуй пойду. А то у вас всегда одинаково: новостей никаких, а уши в трубочку сворачиваются…
«Пиндец. Приехали. — подумал Урусов, — это нам за хорошее начало. Чтобы на халяву не рассчитывали…»
А начиналось, действительно, хорошо. Семьсот километров до Омска пролетели за два дня. Конечно, время не рекордное, но рекорды никто ставить и не собирался. Шли сторожко, опасаясь с разгону влететь в засаду. Да и просто и банально поймать яму на дороге не хотелось. Тех хватало с избытком, десяток лет без ремонта ни одному покрытию не полезны. А вот засад не было. Вообще никаких боевых взаимодействий и огневого контакта. Лишь один раз, когда дорога выскочила в степь, на горизонте замаячила пара джипов, но приближаться не стала, а, наоборот, резко развернувшись, свалила из поля зрения.
— Они там что, без всяких дорог ездят? — спросил Боря, глядя вслед несостоявшемуся противнику.
— А на хрена в степи дороги? — отозвался Герман, — У нас в Тамурлуке, в РМО один кардан служил с Казахстана, так он не знал, как заднюю врубать.
— Из Шымкента в Актюбинск идет трасса союзного значения, — поддержал водителя Урусов, — под Ыргызом это грунтовка шириной в километр.
— Грунтовка союзного значения? — удивился Поляков.
— А то!
— А почему такая широкая?
— Раскатали. Там, как дожди пойдут, вторая машина уже вязнет. Вот каждый и накатывает собственную колею.
— По Высоцкому прямо, — вставил Борис.
— Угу! Владимира Семеновича не только мы уважаем…
В следующий раз, живых людей увидели уже перед Омском. Но эта встреча была запланирована. Почетный экскорт заявился на паре БТР-ов.
— Что, так всё серьезно? — спросил Урусов у старшего встречавших, пожилого капитана-десантника.
— Да нет, пыль вам в глаза пускаем. — ответил тот. — Надо же показать, что мы тоже крутые, а не какие-то херы с бугра.
Прием оказался намного теплее, чем ожидали. Выпить, закусить, банька — само собой. Но коньяк и деликатесы… Омичи гостей разве что не облизывали. Причины разъяснились вечером первого дня.
— А скажи, майор, — спросил Сундукова местный «черный полковник», до сих пор ходящий в старых старлеевских погонах, — когда ваши следом пойдут, им на хвосты присесть можно будет?
— На хвосты — вряд ли, — честно ответил майор, — а вот если вместе пойдете — не думаю, что наши сильно возражать будут. Лишние стволы никогда не мешали.