Прорыв
Шрифт:
Еще секунда, и мир распахнулся навстречу обострившемуся восприятию, гаснущие контуры вспыхнули вновь, но теперь их проецировал внезапно включившийся расширитель сознания.
Сомнений быть не могло, где-то поблизости вновь активировался источник аномальной энергии!
Сигнатура, которую не сумела правильно обработать боевая подсистема, принадлежала сталтеху. Исчадие техноса вяло копошилось на фоне энергетической матрицы видоизмененной БМД, но что самое жуткое – человекоподобная тварь излучала отчетливый сигнал
– Всем назад! – заорал Шершнев, заметив, как Лапин в паре с Саркоевым начал спуск по лестнице, намереваясь расчистить пространство перед подъездом при помощи плазменных гранат.
Предупреждение запоздало. Сталтех, словно очнувшись от сумеречного состояния, резко выпрямился, вскидывая ИПК, и длинной очередью прошил дверь.
Иван ответил серией одиночных выстрелов, человекоподобную тварь отшвырнуло во мглу.
– Живы?
Из сумрака, прихрамывая, показался капитан Лапин. Саркоева он тащил по ступеням, забрало боевого шлема у лейтенанта треснуло.
«Плохо дело», – подумал Иван.
Башенное орудие БМД резко повернулось, хлестнув по стене здания штаба батальона двумя снарядными трассами.
Фасад не выдержал, начал оползать, внутрь ворвались клубы бетонной пыли.
Шершнев оставался единственным, кто не потерял способности ориентироваться в воцарившемся аду. Расширитель сознания цепко удерживал цели, сигнатуры противника жгли рассудок, они пылали, причиняя невыносимую боль.
Иван не смог сдержать рвущийся из горла хрип.
Вокруг рушились фрагменты стен, а он видел только два ярких контура; в этот жуткий миг Иваном руководил не опыт, не холодный расчет, только боль, которую он пытался погасить единственно доступным способом – рванулся вперед, оказавшись у края дымящегося пролома. Боевая машина начала разворачиваться, комья земли летели из-под облитых серебром гусениц. Сталтех вновь впал в апатичное состояние – опустив оружие, он озирался, пытаясь что-то рассмотреть в беснующейся наномашинной метели.
Выстрел из подствольного гранатомета прозвучал глухим невнятным хлопком, граната ударила о лобовой скат брони БМД, волдырь плазменного разрыва озарил окрестности, разорвав мглу, сжигая миллионы наночастиц в вихрящемся факеле мгновенно гаснущего протуберанца.
Обжигающим ударом взрывной волны Шершнева отшвырнуло в глубь здания, ударило о стену, присыпало обломками, перед глазами плавали багряные пятна, но боль отпустила, расширитель сознания прорисовывал лишь смутный контур зловещего вихря, вращающегося над покатыми крышами ангаров.
– Иван? Живой?
Ему помогли подняться. Зрение постепенно приходило в норму, он со стоном выпрямился, оперся о стену, унимая бешеное биение сердца.
– Измайлов… Денис…
– Тут я!
– У сталтеха сканировался личный датчик. Можешь объяснить?
Денис побледнел.
– Он не из-за Барьера?!
– Выходит, из наших.
– Невозможно! – Глаза Сереги Лапина расширились от ужаса. – Номер запомнил?
– Не успел… Первые цифры вроде «4» и «6».
Капитан смертельно побледнел. Личный кодон лейтенанта Зотова начинался с цифры «сорок шесть»…
От отчаяния, неприятия всей ситуации в целом хотелось выть.
– Вихрь кто-нибудь заметил? Или мне примерещилось? – Измайлов присел, обхватив голову руками. – Я ничего не понимаю… Формируется новая «зона тамбура»?! Но это невозможно!..
– Все видели вихрь. И разобранную БМД скорги захватили… – Голос Лапина звучал растерянно, надтреснуто, нервно. – Это факты…
– Нам крышка, если не прорвемся в лабораторию, – хрипло произнес Денис. – Без хранящихся там бронекостюмов выбраться из расположения нереально. Сейчас происходит реактивация миллиардов принесенных ураганом скоргов. Они начали формировать новые колонии и будут захватывать любые доступные носители.
– Сколько у нас времени?
– Не знаю… Если происходит «мерцание» – это замедлит захват носителей.
Дрожь.
Она ползла по телу, отзывалась гулким эхом шагов в пустых коридорах здания, следовала по пятам, пропитывая окружающее таинственными шорохами, скрипами, тенями.
Нервы на пределе.
Каждый из них бывал за Барьером, но сейчас все радикально изменилось. Мысль, что технос сумел вырваться оттуда, парализовала разум, вызвав крайнюю, неадекватную реакцию, впрочем, не прошло и нескольких минут, как самые жуткие подозрения начали приобретать черты реальности.
Шершнев двигался во главе группы. До комплекса лабораторий добрались быстро, без происшествий, но внутри здания все буквально пропиталось ощущением подстерегающей на каждом шагу опасности.
Внезапно он остановился, поднял руку.
Все замерли. В гулкой тишине коридора стал слышен отчетливый скребущийся звук, доносящийся из-за дверей лаборатории номер шестнадцать.
– Что там? – едва слышно спросил Иван, указывая Саркоеву и Лапину на позиции по обе стороны дверного проема.
– Может, не открывать? – попытался урезонить его Денис.
– Что там?! – чуть повысив голос, снова спросил Шершнев.
– Отдел сервомеханики, – сдавленно ответил Измайлов.
– Где хранятся костюмы?
– В соседнем помещении.
Иван взглянул на табличку с номером, прикинул степень потенциальной угрозы. Стены между лабораториями тонкие, не в пример дверям. Обычный армейский бардак. Приспособили типовое здание под нужды лабораторий, понаставили бронированных дверей, скорее для очистки совести, а о толщине межкомнатных перегородок никто и не подумал.