Прощание с первой красавицей
Шрифт:
— Разрешите представиться: Даниил Сергеевич Соколов, бывший старший оперуполномоченный уголовного розыска, ныне — адвокат. Вот, волею судьбы оказался здесь вместе с женой. — Он притянул меня к себе. — Хотелось бы узнать, что говорит медэксперт? Каково его мнение о смерти Сусанны?
— Очень приятно познакомиться, коллега, — улыбнулся Ефимов. — Жаль только, что знакомство происходит при таких обстоятельствах. Мнение медэксперта — смерть предположительно вызвана газовой эмболией. Непонятно только, что
— Сусанка какое-то время сидела на героине, — влезла в разговор я. — А потом решила бросить и колола себе метадон, надеясь избавиться от наркозависимости.
Муж, покосившись на меня, засунул руки в карманы брюк, качнулся с каблука на носок и изрек:
— Перекись водорода. Концентрированная.
У Олежки Ефимова вытянулось лицо. Он круто развернулся и едва ли не побежал на кухню. Там, подойдя к шкафчику с медикаментами, капитан резко распахнул его. Флакона с перекисью водорода не было.
— Боже мой, бедная Сусанка! Какая страшная смерть! — ужаснулась я.
Развить эту мысль мне не дали. На кухне появился участковый и поманил к себе Олега:
— Товарищ капитан, пойди сюда.
Даниил опять пошел за Ефимовым, я тоже потрусила следом.
В комнате, где еще недавно полулежала в кресле Сусанна, на столе стоял небольшой дамский кейс, доверху заполненный пачками денег.
— Вот, посмотрите, товарищ капитан. На антресолях в коробке из-под обуви было спрятано.
Олег подошел к столу, взглянул на аккуратно уложенные пачки баксов и скомандовал:
— Хозяйку квартиры сюда!
Вошла Вика.
— Скажите, кому принадлежит этот кейс? — обратился к ней Ефимов.
Она помолчала немного, а потом неохотно ответила:
— Мне.
— Что в нем?
— Деньги, что, не видите?
— Вы можете объяснить их происхождение?
— Могу, — фыркнула Вика. — Это подарок бабушки. Она продала дом и деньги отдала мне.
— Сколько там?
— Пятьдесят тысяч.
Один из понятых, небритый мужик в вытянутой майке, громко присвистнул.
— Внимание, понятые! Сейчас я буду вынимать деньги и пересчитывать.
Ефимов начал вытаскивать пачки долларов. На лицах понятых застыло смешанное выражение зависти и восторга.
Признаться, я тоже была удивлена. Все-таки сумма не маленькая — пятьдесят тысяч зеленых. Да неужто бабушкина хибара столько стоила? Ведь это в ней мы были в тот достопамятный вечер, когда Вика увела у меня без пяти минут законного мужа…
Но не успела я додумать столь животрепещущую мысль до конца, как Ефимов добрался до дна кейса и замер, уставившись внутрь:
— Бабушка, говорите? — задумчиво обронил он.
Понятые, вытянув шеи, тоже сунули носы в кейс.
— «Подавись, сука!» — прочитал
Вика тоже глянула на дно кейса и судорожно сглотнула:
— Я ничего не знаю об этой записке, — сухо произнесла она. — Мне ее специально подсунули. Это чья-то злая шутка!
— Проверим… — Олег захлопнул крышку кейса, давая понять, что все могут вернуться на свои места.
Я расстроенно плелась следом за Даном. Гораздо больше мне хотелось присутствовать при осмотре: профессия сыщика казалась мне невероятно романтичной. Но спорить я не решилась. В дверях толпились те, кто оставался в столовой. Впереди всех, переминаясь с ноги на ногу, стояла Любимцева.
— Что там? — тут же спросила она.
— Деньги, — с удовольствием отчиталась я. — Пятьдесят тысяч зеленых.
— У Вики? — У Любимцевой чуть не выпала вставная челюсть. — Откуда? Она у меня недавно занимала, сказала, что с получки отдаст.
— Когда? — сразу напрягся мой муж.
— Дайте подумать… — Любимцева почесала пальцем нос. — А, вспомнила! Позавчера. Да, позавчера, в среду. Сказала — до понедельника.
Шурик сидел зеленый и только водил по сторонам глазами. Бравому лейтенанту явно не хватало кислорода. На курсах оказания первой медицинской помощи меня когда-то учили делать искусственное дыхание рот в рот. Может, пойти, помочь ему? Или гуманнее перекрыть последний воздух, чтоб Шурик не мучился? А то смотреть тошно.
Проблему с кислородом без моего участия решил Яковлев.
— Александр Викторович, — заплетающимся языком начал он, — может быть, вы проясните нам происхождение этих денег? Как ближайший друг, так сказать.
Шурик взвился, словно ужаленный, и завопил:
— Вы, Игорь Семенович, налили сливу, вот и сидели бы, не лезли со своими вопросами!
— Фу, как грубо, — поморщился Яковлев. — Вы, сударь, совершенно зря злитесь. Мне просто интересна степень вашей осведомленности. Насколько вы отдаете себе отчет, во что вляпались благодаря вашей подруге.
Вот теперь у Шурика точно наступило удушье. Он покрылся мелкими бисеринками пота и начал синеть.
— Ну, все, с меня хватит! Ни минуты больше здесь не останусь! — Серафима вскочила и пошла к двери.
— Я бы не рекомендовал вам уходить, — спокойно произнес Даниил. — Покинувший место преступления до окончания опроса автоматически считается главным подозреваемым.
Серафима встала как вкопанная, потом медленно повернулась и молча села на стул. В отличие от нее Любимцевой, видимо, море было по колено. Людмила Анатольевна взяла с подноса яблоко и с хрустом его надкусила. Хорошие, однако, ортопеды в России. Отличные делают протезы.