Прощание
Шрифт:
– Который час?
– Почти два, ваше величество, – ответил Сигмунд, стоявший возле ванны с перекинутым через руку махровым полотенцем.
Тибо встал и заходил по комнате; на кресле остался липкий оттиск его фигуры.
– Найдите моих советниц, трех охранников на их выбор и местного мирового судью.
– Их величество изволят принять их с обнаженным торсом?
Слуга указывал на стопку отглаженной одежды. Тибо оглядел себя и обнаружил, что порядочно изранен и что ему холодно. Запястье болело с тех самых пор, как он нырнул, да еще крысиные укусы… Надо их обработать.
–
– Ну уж нет. Принесите мне только спиртного покрепче.
– Спиртного? Но, сир, во времена пайков…
– У вас явно найдется что-нибудь контрабандное. И чтобы лучшей марки.
Вскоре появился арманьяк, и бутылка быстро опустела. Треть ушла на то, чтобы протереть красные и вздувшиеся раны Лисандра. Капитан, которого почти не покусали, налил себе до краев прекрасный хрустальный бокал, который поднес ему Сигмунд. Тибо, раздевшись догола, вылил остальное на себя. Тело горело, как от огня.
Помывшись и обработав раны, они стали разбирать одолженную господином Доре одежду. Гийому повезло, он был среднего роста, а вот Лисандру пришлось закатывать и рукава, и штанины. Тибо же рубашка доходила лишь до пупка, пуговицы опасно натягивались в петлях, а шов на брюках мог разойтись от любого резкого движения. Даже отмывшись, они продолжали распространять зловоние, но это уже не имело значения: пора было срочно возвращаться.
Однако у Тибо ушло еще какое-то время, чтобы поручить служителям правосудия поиски беглянки и распорядиться немедленно засыпать колодец. Он распорядился следить за усадьбой на случай, если Виктория вернется, и отправил чету Доре в церковь за незаконное и чрезмерное потребление запрещенного продовольствия. Позже станет ясно, виновны ли они также в укрывании Жакара. Во всяком случае они наконец узнают, что значит «лишения».
– Ли-ше-ни-я?.. – пролепетала госпожа Доре, как будто никогда не слышала такого слова.
– Лишения, – пояснил судья, – то есть ограничения, недостаток, нехватка. Недоедание, например.
Лошади и охрана были уже готовы к обратной дороге во дворец. Лисандр поначалу с сомнением отнесся к своему мулу, а Тибо еле влез на старую клячу, порвав штаны. Капитан тем временем задержался в конюшне. Они с конюхом заболтались о коллекции кнутов. Гийома особенно привлекла плеть, у которой на конце каждого кожаного ремешка было по маленькому металлическому шарику. Тибо в нетерпении погонял свою кобылу, которая не обращала на это внимание. Как и большинство людей, привыкших заставлять других ждать, сам он терпеть не мог ожидания. К тому же, хоть они и нашли заветный ход, настроение у него было мрачнее некуда: после стольких усилий и вони они все равно уезжают без Виктории, без Жакара и без малейших доказательств их связи. Когда Гийом наконец вышел из конюшни, Тибо даже не взглянул на него.
– Мы вернемся поздно, – заметил он капитану в упрек.
– А который час, сир? – поинтересовался Гийом.
Он взобрался на такого низкорослого осла, что ноги его касались земли.
– У меня сломались часы.
– Могу я взглянуть, сир?
Тибо бросил
– Хотите, сир, я попробую их починить?
– Пробуйте, Лебель, если охота. Только не заставляйте нас снова ждать.
– Порой ожидание окупается сторицей, ваше величество, – сказал Гийом в свое оправдание, убирая часы в карман.
– Интересно как? Нас что, кнуты интересуют?
– Некоторые могут многое рассказать, сир.
Поскольку бок о бок с королем ехал стражник, Гийом говорил намеками.
– Например, я нашел там один, которым легко можно изрешетить лошади шкуру. Жестокое приспособление. По словам конюха, прекрасно отражает характер хозяйки.
– Хозяйки, значит? Понимаю, – сказал Тибо, метнув на него короткий взгляд.
– Она им часто пользуется, сир, судя по следам на рукояти.
– Вот как. И что с того?
– И следы на ней – от правой руки.
– Значит, хозяйка правша. К чему все это, капитан?
– К тому, что в ее комнате чернильные пятна были слева от промокашки, а восковые – справа. Вы, сир, будучи правшой, ведь никогда не пишете, поставив свечу справа, верно? Она бы отбрасывала тень на ваши труды. Про чернильные пятна я молчу, поскольку, разумеется, их вы никогда не оставляете.
Тибо (известный своими кляксами) был так впечатлен, что не сдержался и присвистнул. Ни следа любовника, ни шерстинки его пса; однако недавно в образцовой девичьей комнатке пастельных тонов побывал левша. Стража навострила уши, но ничего не могла понять. Гийом лишь усилил их недоумение, прибавив:
– Чем обливаться арманьяком, сир, вам следовало бы его попробовать, очень необычный напиток. Ну, а бокал, из которого мне довелось его пить? Великолепный хрусталь. И, забавное совпадение, точно такие я уже видел сегодня с утра, возле шахмат.
Тибо резко обернулся к капитану.
– Винодельня Перепутьи?..
– Именно, сир. Однако… почему вы ведете свою лошадь одной рукой?
– Потянул запястье, когда нырял. Ерунда.
На самом деле Тибо казалось, будто целый полк прошелся по его руке.
– А еще у вас большой синяк, сир. Полагаю, ударились о колодезное ведро?
Тибо потрогал лоб.
– Новехонькое ведро, сир… – уточнил Гийом.
По его тону Тибо догадался, что здесь таится еще одно доказательство связи Жакара с усадьбой в Ис. Сам он ничего не заметил; только вспомнил, что в прошлый приезд ведро было все залатанное.
– Скажите, сир, не ошибусь ли я, если скажу, что у Доре репутация людей прижимистых?
Тибо воздел глаза к небу. Прижимистых! Да они скряги каких свет не видывал.
– Однако зачем-то они вложились в совершенно новое ведро, – продолжал Гийом, – и все ради колодца с илистой водой, которую нельзя пить…
На секунду Тибо задумался. Действительно, у Доре не было ни малейшего повода тратиться на колодезное ведро… Если только старое не могло их как-то выдать. Например, следами от когтей Стикса.
– Порой, когда ищешь какую-то вещь или ее след, отсутствие ее говорит нам куда больше, сир, – заключил Гийом.
– Капитан, да вы самого лукавого за пояс заткнете.