Прощай, Алиса!

Ловыгина Маша

Слышу ее шаги за своей спиной.

В мотеле воняет краской и китайской лапшой. Алиса останавливается в дверях. Я слышу ее судорожный вздох.

Подхожу к стойке и беру номер на сутки. Здесь все по-простому, без записей и за наличку. Следующая моя просьба звучит не менее буднично:

— Скажите, где тут у вас можно приобрести пачку презервативов?

Женщина за стойкой бросает едкий взгляд на Алису, и меня раздирает от желания увидеть ее лицо в этот момент. Но я спокойно жду. Такие вопросы здесь в порядке вещей. А интерес

дежурной, вероятнее всего, вызван тем, что всех местных проституток она знает в лицо.

— На заправке, — цедит регистраторша, хотя я уверен, что у нее под столом их целый ящик.

— У меня к вам просьба — не беспокоить нас до завтра, — отвечаю с самой милой своей улыбкой и протягиваю Алисе ключ с пластиковым квадратом, на котором обозначен номер. — Я быстро. Туда и обратно.

От прикосновения к ее прохладным пальцам меня простреливает насквозь.

Я хочу, чтобы Алиса использовала свой последний шанс, чтобы уйти. Господи, сколько раз мне еще придется думать и говорить об этом?!

За своими мыслями я даже не замечаю, ни как оказался на заправке, ни как вернулся в мотель.

Алиса в номере — сидит на краешке дивана, со сложенными на коленях руками и прямой спиной.

Включаю дешевый кондиционер, в номере душно, потому что солнце жарит в окна с самого утра. Бросаю пачку презервативов на стол и сразу же иду в душ.

Глаза наконец получают долгожданную свободу от линз, а я наслаждением промокаю лицо полотенцем. Выхожу и смотрю на подрагивающие изящные пальцы Алисы:

— Раздевайся.

Едва заметное движение ее головы в мою сторону убеждает, что она услышала и поняла меня. Она встает. Ничто не выдает ее волнение или страх.

Как бы я ни старался, вывести из себя Алису просто невозможно. Тут в лепешку расшибаешься, а она продолжает парить в туманах, едва касаясь земли, погруженная в собственные мысли.

Фея с Кассиопеи, блин…

Все время думаю о том, что влезаю во что-то настолько гиблое, что впору позаботиться о собственной панихиде и завещании.

Я бы завещал тебе себя, Алиса.

Потому что быть рядом с тобой смертельно опасно.

И лучше бы тебе уйти прямо сейчас. Пока я еще в состоянии закрыть за тобой дверь.

— Я жду, Алиса.

Она отворачивается и приподнимает нижний край майки.

Брюки немного великоваты, поэтому резинка свободно лежит на ее бедрах. Я вижу тонкие косточки и плоский, даже чуть впалый живот. Она тянет одежду вверх вместе с волосами. Яркий солнечный свет золотит тонкую кожу на проступающем рельефе ребер.

Я делаю осторожный шаг, чтобы получше рассмотреть ее. Пока Алиса путается в рукавах, успеваю разглядеть короткий черный трикотажный топ, плотно облегающий грудь. Одна лямка съезжает с ее плеча, и я с шумом втягиваю воздух. Затем медленно выдыхаю и нагибаюсь к дорожной сумке. Порывшись, вынимаю чистую футболку, которую взял на всякий случай

и не успел воспользоваться.

— Вот, надень, — протягиваю и с трудом сдерживаю усмешку, глядя в распахнутые зеленые глаза.

Ее ресницы взлетают вверх, а щеки заливает румянец. Словно она не дочь своего отца, а тургеневская девушка со страниц романа девятнадцатого века.

Типа, она Маша, а я Дубровский.

За последние дни я вспомнил херову тучу литературных героинь, начиная с Алисы в Стране Чудес.

Ну не книжки же мы будем с тобой читать, Алиса…

22 Гинта

Издав короткое «ух!», Бражников ухватился одной рукой за перила. Все произошло так быстро, что его вторая рука со скрюченными пальцами так и осталась висеть в воздухе. Он и сам не понял, как получилось, что добыча выскользнула из его цепкой хватки, и от ощущения не завершенного дела ярость внутри него превратилась в огненную лаву. Выпучив полные бешенства глаза, Бражников смотрел на распростертое внизу тело и тяжело дышал.

Гинта стояла всего в паре метров от Альбины. Ее худое, с высокими острыми скулами лицо на глазах наливалось мертвенной бледностью. Бросив короткий взгляд на хозяина дома, Гинта подошла к Альбине и опустилась на колени. Приложив узловатый длинный палец к ее шее, женщина наклонилась, и Бражников содрогнулся и помотал головой при виде этой картины.

«Будто смерть явилась…» — подумалось ему, когда сгорбленная фигура в черном скрыла от него лицо Альбины.

— Что там? — процедил он и вытер взмокшую шею.

Гинта отняла пальцы и легонько похлопала Альбину по щеке. Женщина издала едва различимый стон.

Бражников криво усмехнулся:

— Ты подумай, ничего ее не берет… — И тут же велел: — Вот что, ты ей рюмку-другую в пасть влей.

Гинта сдвинула брови и непонимающе покачала головой.

— Сама она с лестницы упала, — весомо заявил Бражников. — Потому что пьяная. Чуешь? Делай, что говорю. Баблом не обижу. А там разберемся… С винища-то она быстрее оклемается.

Сказав это, он вдруг отвлекся и прислушался. Затем обернулся и сделал шаг в направлении комнаты Алисы, но в этот момент раздались шаги на крыльце.

— Виктор Алексеевич, а… — Гоча замер, глядя на Альбину и Гинту. Ему потребовалось всего пара секунд, чтобы оценить обстановку и прикрыть за собой дверь.

Гинта поправила распахнувшийся на груди Альбины халат и тяжело приподнялась, продолжая нависать над ней и растопырив тощие руки, словно черная ворона.

— В общем так, — голос Бражникова, скрипучий и не терпящий возражений, припечатал ее и Гочу к месту. — Оттащите-ка ее в комнату.

— Так, а если перелом или… — возразил Гоча и почесал затылок. — Врача бы надо.