Прощай, Алиса!
Шрифт:
Бражников поморщился, всем своим видом показывая, что его мнение ему не интересно, и тот умолк, преданно глядя на него и ожидая дальнейших указаний.
— Врача… — сказал как плюнул Бражников и по его лицу пронеслась хмурая тень.
Сейчас он не чувствовал ничего, кроме раздражения. Эта тупая корова, лежащая у его ног, словно специально испытывала его на прочность. Давно следовало бы избавиться от нее, как от ненужного старого хлама. Да только не спишешь со счетов, что лишь она и смогла от него родить, и поэтому он столько лет терпит ее рядом. На мнение окружающих ему было глубоко насрать, но все же, присутствие Альбины доказывало, что он, Витька Бражников, не только крутой бизнесмен,
Времена нынче такие, типа правильные. Все хотят выглядеть святее папы Римского и при этом не отказываться от своих привычек. В 90-е попроще народ был. Особо не кочевряжился. Кто первым встал, того и тапки. Или, как он сам любил приговаривать, кто первым наебал, тому и бабки. Где бы он был, если бы не следовал своим принципам? Эх, золотое было время!
Вот только Альбина так и не поняла своего счастья. Как была дурой, так и осталась. Хорошо, хоть Алиску родила, все какой-то прок с глупой бабы. Алиска получилась ладная, пусть и дикая. Да с той дикости у него самого скулы сводило и сладко ныло в паху, а что уж говорить об остальных? Карапетян вон весь слюной изошел. Такие деньги за девчонку предлагает, что только идиот откажется. Самое время решить свои проблемы. И чинушу московского под уздцы взять, пока тепленький.
— В комнату ее, — отрезал Бражников и пожевал губами. Затем зыркнул на Гинту и наставил на нее указательный палец: — Сделай так, как я сказал, все поняла?
На лице Гинты не отобразилось никаких эмоций. Она коротко кивнула, и Бражников самодовольно осклабился. Бабы дуры, не потому что они дуры, а потому что бабы. К ним только так — кулаком да окриком, чтобы место свое не забывали.
Вызвать врача? Как бы не так! Чтобы, не дай бог, Альбина сболтнула что-то? С нее станется… Ничего, жить захочет, выкарабкается, а нет, так и…
Кажется, из его груди вырвался смешок, потому что Гинта подняла глаза и теперь смотрела на него в упор. А когда их взгляды пересеклись, она тут же поникла головой и опять присела возле Альбины, а Гоча засучил рукава.
Бражников удовлетворенно хмыкнул, однако его царапнула беспокойная мысль. Странно, что Алиса не выскочила на звуки скандала, как делала всегда, потому что крики и грохот падения и мертвого могли разбудить. Он направился к ее комнате и одним ударом вышиб незапертую дверь. В зашторенном полумраке уставился на кровать, разглядывая абрис тела под покрывалом. Повисла гнетущая тишина, которую не могла нарушить даже возня на лестнице. Бражников принюхался, будто лесной зверь, а затем ринулся к кровати и одним рывком стащил покрывало.
Громкий рык огласил комнату и заставил Гинту и Гочу застыть на месте.
Гинта бросила на парня полный тревоги взгляд и указала подбородком на Альбину. Тот нагнулся, собираясь ухватиться за женские лодыжки, но в этот момент Бражников, с дико вращающимися глазами и перекошенным ртом, показался на верхней ступеньке.
— С-сука! — свистяще произнес он и заскрипел зубами.
Гинта шумно выдохнула и, оттолкнув ногой осколки посуды, потащила Альбину в ближайшую от кухни комнатёнку. Там находилось что-то вроде подсобки, где хранились ведра, средства для уборки и стоял диван.
— Гоча, — рявкнул Бражников, — куда это Алиска уперлась с утра пораньше? Я же велел ни на шаг от нее не отходить! Найди ее! Срочно!
23
Тело Альбины было не столько тяжелым, сколько рыхлым и неповоротливым. Гинта взмокла, пока затаскивала ее в комнатушку, а затем взваливала
Гинта сдвинула ее к спинке дивана и прикрыла дверь, оставив достаточную щель, чтобы слышать все, что происходит снаружи. Разумеется, она не могла отследить каждое слово и действие, но за полгода работы в доме Бражникова Гинта научилась состыковывать и приобщать каждую мелочь, чтобы картина становилась объемной и понятной. Молчаливая прислуга, тень, ничтожество — вот кто она. А еще — уши и глаза. Никто и никогда не признал бы в ней человека с докторской степенью и колоссальным опытом. Жизнь Гинты Ковач последний год текла совсем по другому руслу, нежели до этого.
Альбина застонала, и Гинта быстро подошла к ней, едва удержавшись, чтобы не зажать ей рот. Вместо этого она наклонилась и тихо прошептала:
— Слышишь меня? Я помогу. Только молчи.
Вряд ли Альбина могла адекватно воспринимать ее слова, и все же, Гинта почувствовала некоторое облегчение, когда она затихла Эта женщина осталась жива, хотя могла сломать себе шею или позвоночник. Редкостная живучесть в тех условиях, в которых она находится уже много лет. Гинта смотрела на нее с долей неподдельного интереса, не испытывая при этом жалости или трепета. Ее знания и умения были гораздо важнее эмоций. Она оттянула веки Альбины и внимательно проследила за реакцией зрачков. Потом ощупала шею, ключицы и плечи, скользнула вниз по бокам, прижимая ладони к горячему телу под халатом.
Она видела, как Бражников ударил ее в живот и заломил руку. Слышала, как Альбина закричала от боли. Гинта дотронулась до распухших запястий и покачала головой.
— Zvijer… cudovistе… — процедила она и обернулась, бросив тяжелый взгляд на дверь. Зверь и чудовище на ее родном хорватском языке звучали и обозначали то же, что и на русском. Лишь акцент придавал им немного иную звуковую окраску, и именно поэтому Гинта старалась молчать, чтобы не выдать себя.
Пусть думают, что она ведьма или цыганка, ей все равно. Главное, чтобы не догадались об истинных причинах ее появления в городе. Первое время она еще верила в то, что разберется во всем, опираясь на помощь окружавших ее людей, но потом поняла, что это ей не удается. Не станешь ведь подходить к каждому и выспрашивать о человеке, который пропал восемь лет назад, не вызывая при этом взаимный интерес к собственной персоне. Она не работник полиции и не частный детектив, уполномоченный заниматься пропавшими, так что стоило прислушаться к голосу разума и пойти совершенно другим путем. Ассимилироваться, стать «своей», то есть той, на кого уже не смотрят как на чужака. А ведьма или цыганка, без разницы. Что ж поделать, если внешность у нее такая, своеобразная. Он ведь так и говорил ей когда-то: что с той красоты, Гинтуся? А вот мозги — это сила! Тебе их бог половником отмерил!
Она потом долго представляла, как бог открывает крышечку в ее черепной коробке и наливает туда белое, похожее на желе вещество. До этого Гинта Ковач видела только как мозги разлетаются в разные стороны, когда в голову попадает разрывная пуля.
Нет, Альбине определенно повезло, что она все еще жива. Гинта разглядывала свежие и успевшие уже потемнеть синяки и ссадины, отмечала шрамы и следы от сигаретных ожогов. Широкий атласный халат с яркими цветами будто был предназначен для того, чтобы отвлекать на себя внимание от рукоприкладства и насилия. Дорогая ткань стала упаковкой для уставшего измученного тела.