Прощай, детка, прощай
Шрифт:
Тут в баре что-то громко лязгнуло — сын Ленни запер входную дверь на засов.
Так вот, значит, как это происходит. Женщина, умная, гордая, красивая, приходит в подобное заведение, и собравшиеся здесь мужчины вдруг видят то, чего им так не хватает и чего без насилия у них никогда не будет. Вдруг приходит осознание пороков, приведших их в эту клоаку. Ненависть, зависть и сожаление одновременно кипят в их недоразвитых душах. И хочется сделать так, чтобы женщина пожалела, горько пожалела о своем уме, красоте и особенно
В застекленном окошке автомата, продающего сигареты, я видел свое отражение. От бильярдного стола ко мне сзади подходили двое с киями в руках, впереди шел бритоголовый.
— Хелен Маккриди, — проговорил Большой Дейв, не спуская глаз с Энджи, — ничтожество. Неудачница. И дочка ее такая же вырастет. Что бы там ни случилось с ребенком, ей же лучше. Но вот что мне не нравится, так это когда посетители моего бара намекают, будто я наркодилер, и вообще ведут себя так, будто я им в подметки не гожусь.
Сын Ленни прислонился к двери и скрестил руки на груди.
— Дейв, — сказал я.
— Большой Дейв, — поправил он, скрипнув зубами и не сводя глаз с Энджи.
— Дейв, — сказал я, — хорош вые… ваться.
— Дейв, не дури, — сказала Энджи дрогнувшим голосом. — Не дури.
— Посмотри на меня, Дейв, — сказал я.
Он взглянул в мою сторону, не потому что послушался, а скорее чтобы понять, скоро ли подойдут ко мне игравшие на бильярде. Увидев у меня за поясом кольт «коммандер» 45-го калибра, Дейв замер.
Я переложил кольт, когда сын Ленни пошел запирать дверь. Дейв посмотрел мне в лицо и сразу сообразил, в чем разница между человеком, выставляющим оружие напоказ, и держащим его наготове, как я, на всякий случай.
— Еще шаг, — сказал я, — и здесь будет очень горячо.
Дейв, глядя на них мне за спину, качнул головой.
— Вели этой заднице отойти от двери, — сказала Энджи.
— Рей, — позвал Большой Дейв, — сядь.
— Почему? — возмутился Рей. — Какого хрена-то? Разве у нас тут не свободная страна и прочее дерьмо?!
Я слегка постучал указательным пальцем по рукоятке пистолета.
— Рей, — сказал Большой Дейв, не отводя глаз теперь от меня, — отойди от двери, а не то я твоей башкой ее прошибу на хрен.
— Ладно, — сказал Рей. — Ладно-ладно. Черт побери, Большой Дейв. Я хочу сказать, ну не хрена себе! — Рей покачал головой, отпер дверь, но, вместо того чтобы вернуться на место, выскочил из бара.
— Да наш Рей просто оратор! — заметил я.
— Пошли, — сказала Энджи.
— Пошли, — согласился я, оттолкнул ногой стул и пошел к двери. Двое игравших на бильярде оказались справа от меня. Я взглянул на того, кто пролил пиво мне на ботинок. Он держал кий двумя руками тонким концом вниз, положив толстый себе на плечо.
— Ну, — сказал я ему, — теперь тебя точно что-то беспокоит.
Он посмотрел на кий и на подтеки пота, темневшие на нем ниже ладоней.
— Брось кий, — сказал я.
Он оценил расстояние между нами. Подумал о рукоятке пистолета 45-го калибра и о моей правой руке в сантиметре от нее. Взглянул мне в лицо. Наклонился и положил кий к моим ногам. Сделал шаг назад. В этот момент со стуком упал на пол кий его приятеля.
Я сделал пять шагов к выходу, остановился и взглянул на Большого Дейва:
— Что?
— Мм? — не понял Дейв, следивший за моими руками.
— Мне показалось, ты что-то сказал.
— Ничего не говорил.
— Мне показалось, ты сказал, что, кажется, сообщил нам не все, что мог, о Хелен Маккриди.
— Не говорил, — сказал Большой Дейв и поднял руки вверх. — Ничего я не говорил.
— Энджи, — сказал я, — как думаешь, Большой Дейв нам все сказал?
Она остановилась у двери и прислонилась к притолоке, небрежно свесив левую руку с пистолетом 38-го калибра.
— Вряд ли… — начала Энджи.
— Видишь, Дейв, нам кажется, ты что-то скрываешь. — Я пожал плечами. — Такое у нас сложилось мнение.
— Я вам все сказал. А теперь, по-моему, вам бы…
— …зайти еще разок вечерком после закрытия? — закончил за него я. — Отличная мысль, ты все правильно понял. Так мы зайдем.
Большой Дейв затряс головой:
— Нет, нет.
— Скажем, часика в два или в начале третьего? — Я кивнул. — До встречи.
Я подошел к троице у стойки. Никто не поднял глаз. Все уставились в свои кружки с пивом.
— Она была не у подружки, не у Дотти, — сказал вдруг Дейв.
Мы с Энджи обернулись. Дейв стоял за стойкой над раковиной, направив себе в лицо струю из надетого на кран шланга.
— Руки на стойку, Дейв! — сказала Энджи.
Он выпрямился, поднял голову, заморгал — капли со лба и бровей попадали ему в глаза — и положил ладони на стойку бара.
— Хелен, — сказал он, — не ходила к Дотти. Она здесь была.
— С кем?
— С Дотти. И с сыном Ленни, Реем.
Ленни поднял голову, склоненную над кружкой с пивом, и сказал:
— Пасть заткни, твою мать, Дейв.
— Это тот подонок, что дверь запирал? — спросила Энджи. — Он — Рей?
Большой Дейв кивнул.
— И что они тут делали?
— Ни слова больше! — сказал Ленни.
Большой Дейв бросил на него отчаянный взгляд, потом взглянул на нас.
— Просто пили. Во-первых, Хелен понимала, что оставлять ребенка одного нехорошо. Если б журналисты и полиция узнали, что на самом деле она была не по соседству, а в баре в десяти кварталах от дома, это бы выглядело совсем некрасиво.