Прощай, любовь, когда-нибудь звони
Шрифт:
— Ана, это бред. Возможно, я устал, но никак не пытаюсь от тебя… просто не принимай желаемое за действительное.
Он бросает на меня взгляд, в котором чудится вызов. Это еще что?
— Какую действительность? По моему, я вчера сказала абсолютно противоположное, — не в силах больше выдерживать напряжения, я встаю и направляюсь к выходу, хотя мозг отчаянно жаждет ответов и пытается меня остановить.
— Куда ты? — доносится мне в спину.
— В душ, — бросаю я уже в коридоре.
Холодный душ придется кстати,
Подумать только, вчера я согласилась выйти за него замуж. Согласилась! Он так этого ждал, так хотел, чтобы я и Фиона перебрались в Эскалу. Не может быть, чтобы все пропало за несколько часов. Не верю, и все тут!
Я вытираюсь белым махровым полотенцем, а затем обматываю его вокруг себя и подхожу к зеркалу. Оттуда на меня смотрит раскрасневшаяся женщина с большими, отчаянными глазами. Да, именно женщина, а не девушка. Когда я успела переступить эту черту? Еще недавно считала себя молодой — всего-то двадцать восемь лет, а сейчас… Такое чувство, что живу уже лет пятьдесят.
Я тру зеркало рукой, и на нем появляются разводы.
— Ну, что ж, мистер Грей, не думайте, что у вас получится легко отделаться… — говорю я самой себе и вздрагиваю, когда через секунду слышу хриплый голос человека, которого упоминала.
— Не смею мечтать, миссис Эдвардс.
Я резко оборачиваюсь, ожидая увидеть нахальную улыбку Кристиана и пляшущих чертиков в глазах. Но он стоит, засунув руки в карманы, и бесстрастно смотрит на меня. Значит, издевка в голосе прозвучала лишь в воображении?
— Я не слышала, как ты подошел.
Грей небрежно пожимает плечами и спустя секунду скрывается из обзора, ничего не сказав. Спокойно, Анастейша, это всего лишь твоя фантазия. Он просто устал. Но разум не хочет соглашаться — усталость у Кристиана проявляется по-другому, и отнюдь по другим причинам.
Я запрещаю себе думать об этой чертовой неразберихе ближайшее десять минут, потому что чувствую, что схожу с ума. Дождусь завтрака, вот тогда и выведу Грея на чистую воду.
Господи, я согласилась выйти за него и сказала такое… Но разве не этого я хотела? Реакция Кристиана проявилась уже после моего признания, так что оправдаться нечем. И, кажется, этого я не хочу.
Мы сидим в молчании несколько минут, иногда прерывая его звоном посуды. Кристиан сама невозмутимость: поглощает пищу с таким видом, словно ничего важнее на свете нет. А вот мне кусок в горло не лезет — слишком жажду узнать подробности поездки.
После душа я хотела позвонить маме и расспросить её, а если она не знает, попросить позвать Фиону и выяснить хоть что-нибудь. Мне катастрофически необходимы любые данные, иначе я свихнусь. Грей, такое чувство, скрывает их под угрозой смерти и рассказывать не собирается.
— Почему ты ничего
Я поднимаю глаза и вижу, что он внимательно за мной наблюдает. Кажется, я ушла в свои мысли на несколько минут и держала вилку неподвижно.
— Уже наелась, — отвечаю я и начинаю для вида ковыряться в тарелке. Вдруг Грей откладывает приборы и наступает гнетущая тишина. Моё сердце болезненно сжимается. Ну, вот, теперь всё узнаю.
— Нам нужно поговорить, Анастейша.
— Да, нужно, — подтверждаю я.
— Если честно, я откладывал этот разговор как можно дольше, но, глядя на твои мучения… в общем, не имеет смысла продолжать притворяться.
Я вся обращаюсь в слух, неотрывно следя за Кристианом. Он не нервничает, а если и нервничает, то хорошо это скрывает.
— Ты ведь помнишь, что я вчера тебе сказал? — Грей поджимает губы, а я киваю. После недолгого молчания, он продолжает: — Фиона действительно верит в то, что её отец жив, а как только я начал проявлять к ней внимание, видимо, схожее с тем, которое проявлял твой бывший муж, она тут же отпрянула от меня. Я кажусь ей кем-то ужасным, а всего-то сказал, что являюсь твоим близким другом. Понимаешь, что это значит? Я для неё — враг, соперник. Ты поняла это, если бы увидела.
— Кристиан, ты хочешь сказать…
— Ана, помолчи, пожалуйста, — резко прерывает он меня. Я растерянно хлопаю глазами. Чёрт, этот разговор мне совсем не нравится! — Я пытаюсь тебе всё объяснить.
Сейчас почему-то на ум приходит больничная палата, моя беспомощность, в которой я оказалась после аварии, и растерянность Грея. Его лицо как проводник в прошлое, будто бы всё снова повторяется, но в то же время — с другими людьми.
Я сглатываю комок, подступающий к горлу, а живот неприятно тянет вниз.
— Ты должна забрать её к себе, она так испугана… Я переведу деньги на твой банковский счёт, чтобы оплатить хорошего психолога для Фионы и, если хочешь, для тебя. С жильём не беспокойся: выбери любой дом, где почувствуешь себя спокойно. Всё остальное уже мои заботы.
— Я не сумасшедшая! — вскрикиваю я, поражённая подобными словами. — Мне не нужен психолог!
— Анастейша, успокойся, я и не говорю, что ты не в себе. Психолог нужен для моральной поддержки и помощи. Доктор Флинн не только мой врач, но и друг. Или ты считаешь, что я сумасшедший?
Кристиан рассуждает об этом так непринуждённо, что я прихожу в ужас. Да этот доктор просто жулик и грубиян, любящий копаться в чужой голове! И Грей ещё ставит его в пример!
— Мне не плевать на Фиону, как бы она плохо ко мне не относилась. Я всегда буду поддерживать и обеспечивать её, по-крайней мере материально.
Внезапное понимание обрушивается на меня со всей своей жестокостью и шокирующей болью. Как я раньше не поняла? Как могла думать о психологе, когда Грей сказал, что купит нам дом… Нам с Фионой!