Прощай, нищета! Краткая экономическая история мира

Кларк Грегори

ТАБЛИЦА 6.3. Причины смерти мужчин в сообществах, занимающихся собирательством и примитивным сельским хозяйством (смертность на 1000 чел.)

* Данные и для мужчин, и для женщин.

ИСТОЧНИКИ: ^aGuilaine and Zammit, 2005, p. 133, 241–249 (очень грубая оценка). ^bHill and Hurtado, 1996, p. 174. ^cKnauft, 1987. ^dWorld Health Organization, 2002, table A. 8.

В работе Жана Гилена и Жана Замми на основе изучения человеческих останков приводится оценка уровня смертности от насилия для неолитической Франции. Рис. 6.8 дает пример того, какие свидетельства насильственной смерти можно найти в погребениях. Хотя подобные оценки не могут не быть крайне неточными, из них следует, что было убито или получило ранения 3 %

всех умерших. В предположении (на основе данных из приложения к этой же работе) о том, что отношение числа убитых к числу раненых составляло 2:1, что все они были мужчинами и что ожидаемая продолжительность жизни при рождении составляла 35 лет, мы получаем приведенную в таблице цифру смертности в результате убийств — 1,4 на 1000. Это намного ниже, чем в современных обществах собирателей, но в то же время намного выше, чем в современных богатых обществах.

РИС. 6.8. Обломок медного клинка, застрявший в позвоночнике. III тысячелетие до н. э.

В большинстве современных обществ наблюдается низкий уровень смертей от насилия. В таком типичном современном западноевропейском обществе, как Великобритания, уровень насильственной смертности для мужчин составляет лишь 0,01 — 0,02 на 1000 человек в год. Это позволяет предположить существование перехода от древнейших обществ, в которых насилие было одной из важнейших причин смертности, к современным обществам, в которых насилие вносит незначительный вклад в смертность. Когда же осуществился этот переход?

В Англии мы можем проследить причины смертности за весь период с конца XII века до настоящего времени. Поскольку в средневековой Англии собственность всех незаконно убитых отходила к королю, у того возникал стимул к расследованию всех убийств. Соответственно, в английском королевстве рано сложился институт коронеров, изучавших обстоятельства всех смертей, произошедших в результате насилия и несчастных случаев. Эти расследования дают нам ежегодное число убийств и смертей, вызванных несчастными случаями, для различных английских графств начиная с конца XII века [141] .

141

Hair, 1971; Hanawalt, 1976, 1979; Cockburn, 1977, 1991; Given, 1977.

На рис. 6.9 показана тенденция изменения в ранних оценках уровня убийств на 1000 человек в отдельных местностях, а также более поздних оценках в масштабе всей страны с течением времени. Несмотря на то что уровень убийств стабильно снижался с 1200 по 1800 год, средневековая Англия была уже очень мирной страной по сравнению с современными обществами собирателей. Уровень ежегодной смертности от неорганизованного насилия в Англии около 1200 года в среднем составлял лишь 0,2 на 1000. Однако на рисунке приведены лишь данные по неорганизованному насилию. Для определения общего уровня насильственной смертности необходимо учитывать также военные потери — итог организованного насилия.

РИС. 6.9. Уровень убийств мужчин в Англии, 1190-2000-е годы

На рис. 6.10 показаны оценки смертности среди английских мужчин в результате различных внешних и внутренних войн по десятилетиям с 1170-х по 1900-е годы [142] . Средние потери от военных действий были поразительно малы — порядка 0,12-0,15 на 1000 — почти на всем протяжении периода с 1150 по 1800 год. Таким образом, даже в средневековой Англии до 1350 года среднегодовой показатель смертности от всех видов насилия составлял 0,4 на 1000. Даже с учетом того, что оценки уровня смертности в сообществах собирателей учитывают только смертность среди мужчин, мы все равно получаем величину в разы меньшую, чем уровень насильственной смертности в современных сообществах собирателей. Кроме того, она ниже, чем оценки уровня смертности в эпоху неолита.

142

Все сражения и кампании, в которых участвовала Англия, хорошо освещены в исторических источниках, во многих случаях — с оценкой потерь. Число потерь в древнейших сражениях было оценено исходя из тех вооруженных конфликтов, по которым имеются сведения о потерях.

РИС. 6.10. Уровень смертности в результате военных конфликтов в Англии с 1170-х по 1900-е года. Сплошная линия — пятидесятилетняя скользящая средняя английских боевых потерь

Ранние европейские войны не сопровождались большими потерями из-за того, что размер армий до 1700 года обычно был невелик. В 1290-е годы, когда Эдвард I, еще не столкнувшийся с серьезными финансовыми проблемами, собирал

крупнейшие за все свое долгое правление армии, его войско, отправленное на подавление восстания 1294–1295 годов в Уэльсе, насчитывало не более 31 тыс. человек, что составляло около 0,6 % от всего населения Англии. Когда же во время Столетней войны местом основных сражений стала Франция, армии даже сократились в размерах вследствие создания более профессиональных и лучше оснащенных вооруженных сил, а также из-за того, что переброска войск во Францию обходилась дорого. На момент вторжения Генриха V во Францию в 1415 году у него было лишь около 10 тыс. воинов. Кроме того, потери, вызванные боевыми действиями, не достигали больших величин, потому что сражения происходили редко и не всегда сопровождались большими потерями. Эдвард I, находившийся на престоле 35 лет, с 1272 по 1307 год, и возглавлявший боевые походы в Уэльс, Шотландию, Фландрию и Святую землю, участвовал лишь в одной крупномасштабной битве — под Фолкерком в Шотландии в 1298 году [143] . Таким образом, одна из причин, по которой уровень жизни в сообществах собирателей, вероятно, был не менее высок, чем в Европе в конце XVIII века, заключалась в относительно низком уровне смертности от насилия в этих оседлых аграрных экономиках, хотя Англия представляла собой особенно стабильное и мирное доиндустриальное общество.

143

Prestwich. 1996, р. 116–118, 305–311.

РЕПРОДУКТИВНЫЙ УСПЕХ В ДРЕВНЕЙШИХ ОБЩЕСТВАХ

Из мальтузианских постулатов следует, что наибольший репродуктивный успех в любых обществах будет сопутствовать тем, кто получает наибольший доход. Изучая доиндустриальные Китай и Японию, мы вскоре убедимся в том, что в Англии эта закономерность, по-видимому, проявлялась особенно сильно. Тем не менее в условиях мальтузианской модели представляется вероятным, что такая связь существовала до 1800 года во всех оседлых, институционально стабильных аграрных экономиках. В подобном окружении люди могли более эффективно обращать доход в репродуктивные преимущества.

Так, антропологи продемонстрировали, что у скотоводческих племен современной Кении существует тесная корреляция между обладанием скотом и репродуктивным успехом, выражающаяся в том, что у владельцев скота больше жен и они моложе [144] . Парагвайские аче, занимающиеся охотой и собирательством, в поисках добычи ежедневно передвигаются с места на место, из-за чего их собственность ограничена тем, что один человек может унести на себе. Тем не менее репродуктивный успех в этой группе все равно связан с экономическим успехом — но в данном случае он выпадает на долю тех мужчин, которые способны каждый день приносить в лагерь мясо. У аче охотятся все взрослые мужчины, и те охотники, которые добывают больше мяса, отличаются более высокой фертильностью. У наиболее удачливых охотников при среднем возрасте в 32 года в среднем рожается 0,31 ребенка в год по сравнению с 0,20 у наименее удачливых. Что касается уровня выживания, то он у детей удачливых и неудачливых охотников примерно один и тот же [145] .

144

Borgerhoff-Mulder, 1987; Cronk, 1991.

145

Hill and Hurtado, 1996, p. 316–317.

Однако в сообществах охотников и собирателей, по-видимому, действует ряд совершенно иных механизмов, обеспечивающих неравномерное распределение доходов, по сравнению с оседлыми аграрными экономиками, предшествовавшими промышленной революции.

Как мы видели на примере английских высших классов, для них насилие не являлось удачной репродуктивной стратегией. Уровень насильственной смертности был очень низок. Эта ситуация резко контрастирует с состоянием современных сообществ, занимающихся охотой, собирательством или подсечно-огневым земледелием, у которых несчастные случаи и насилие служат намного более важной причиной смертности. В таких сообществах уровень мужской смертности от несчастных случаев и насилия обычно составляет от 3 до 18 на 1000 мужчин в год. В исключительных случаях — например, среди аче — насилие служит причиной смерти большинства мужчин.

В этих сообществах насилие позволяло завладеть большей долей ресурсов и, соответственно, обеспечивало репродуктивный успех. Так, Наполеон Шаньон в своем знаменитом исследовании воинственного племени яномамо обнаружил, что репродуктивный успех в этом племени почти неизменно сопутствовал убийцам. Мужчины-яномамо, убившие кого-либо, имели больше детей, чем их сверстники, никого не убивавшие [146] . В табл. 6.4 приводится число детей у мужчин-яномамо в зависимости от их возраста и от того, имеются ли на их счету убийства или нет.

146

Разумеется, возникает вопрос о том, является ли убийство удачной репродуктивной стратегией для мужчин, поскольку те, кто пытается кого-то убить, иногда гибнут сами.