Прощение
Шрифт:
Я стала делать первые шаги, чтобы получить свободу. Или совершить возмездие. В то время я не мыслила такими категориями.
Я начала брать уроки вождения у одного немолодого мужчины, который приносил сыр дли Джеки и Барни. Несмотря на плохое зрение, у него было несколько учеников. Серена тоже помогала мне. Если она не была занята в театре драмы, а я была свободна от работы в храме, где мы запаковывали овсяные хлопья и зубную пасту в большие коробки, мы ездили с ней по извилистым горным дорогам, как герои какого-нибудь шоу из семидесятых годов. У Серены была маленькая «Хонда», которую родители подарили ей на семнадцатилетие, но так как ей лучше удавалось
– Итак, Ронни, – сказала Серена, когда мы, взмокшие и уставшие, снова сели в машину.
Тяжело дыша, как будто пробежали на огромной скорости целую милю, мы пристегнули ремни.
– Помни, Ронни, никаких резких движений. Не надо поворачивать руль так круто, словно ты хочешь обогнуть на «Титанике» айсберг.
Когда мы выехали на шоссе, дело пошло лучше. Мне казалось, что я прирожденный водитель. Я умела припарковаться, как самый опытный шофер. Машину Серены можно было сравнить с игрушечным грузовиком Рейфа, и это значительно облегчало задачу.
Я едва разговаривала с родителями, разве что в виде исключения могла вежливо спросить, нужна ли моя помощь, или ответить на прямой вопрос, поэтому я не могла попросить папу быть моим инструктором. Он наверняка использовал бы это время для того, чтобы убедить меня в их с мамой правоте. Папа умел выманить разговорами лису из норы, и, думаю, ему вполне удалось бы перебороть мое упрямство. Случись такое, я еще больше разозлилась бы, и это стало бы для моих родителей настоящей драмой. Я любила их обоих, но папа понимал меня лучше. То, что именно он стал инициатором примирения со Скоттом Эрли, лишь ухудшало наши отношения.
Однажды, когда мы собирались покормить Джейд и машину вела я, папа заметил:
– Меня удивляет, как уверенно ты переключаешь скорости и держишься за рулем.
– Я уже чувствую себя довольно уверенно, папа. Я готова получить права.
– Я всегда думал, что сам научу свою старшую девочку водить, – обиженно проговорил папа.
– Мы ведь почти не разговариваем, – сказала я. – Ты это заметил сам.
– Но это был твой выбор.
– Да, это был мой выбор.
– Ты хороший водитель? Я ответила в его духе:
– Вполне пригодный для работы на государственной должности.
– Тогда я договорюсь о дне экзамена, хотя мы обычно так не делаем.
– Мы, то есть мормоны, или мы – это мы? – Мы – это мы, – сказал он.
– У нас уже нет прежних устоев, папа. И я опечалена этим не меньше тебя.
Он сообщил мне новость.
Скотта Эрли собирались освободить. Он очень хорошо зарекомендовал себя во время домашних посещений («Еще бы, – язвительно сказала я, – раз его жена оказалась беременной»). Они переезжали на побережье. Скотт Эрли собирался учиться на библиотекаря, так как начал осваивать эту программу еще в клинике. У него не было больше ни одного «инцидента».
Услышав последнее замечание, я нажала на газ.
– Тише, Ронни, – предупредил меня папа, – если сейчас тебе выпишут штраф, то с мыслью о правах можешь проститься.
Я подумала о другом океане, теплом и ласковом, каким мне описала его Серена. Папа начал рассказывать о том, где живет Скотт Эрли, так как по закону требовалось, чтобы мы знали о его местонахождении, но я попросила папу остановиться.
На сдачу теста по вождению я отправилась в Седар-Сити с папой.
Он подписал все документы, удостоверяющие, что я прошла курс вождения.
Мужчина, принимавший у меня экзамен по вождению, был братом-близнецом человека, который доставлял сыр Джеки и Барни. Я все сдала с первого же раза.
Теперь пришло время определиться с машиной.
У меня были сбережения – деньги, подаренные мне на Рождество, но я отложила их, чтобы оплатить два семестра учебы в училище. Я решила, что хочу учиться на ассистента врача «скорой помощи», так как смогу потом устроиться либо в частную клинику, либо в пожарную часть. Мне прислали каталоги курсов из Бостона, Аризоны, Чикаго. Отовсюду мне написали, что эта профессия требует напряженной работы, часто в дополнительные часы (но по гибкому графику), и что она сопряжена с риском, поскольку придется сталкиваться с ситуациями, когда от быстроты принимаемого решения зависит жизнь пациента. Они хотели настроить абитуриента на самый серьезный лад. Однако я решила, что стрессы и напряженная работа меня не испугают. Я ко всему привыкну. И не было ничего такого, чего б я не знала о страданиях людей. Может, при новом раскладе я сумею обыграть судьбу.
В городе на этой работе можно было заработать двадцать пять тысяч долларов в год, а то и больше. Мне удастся отложить деньги на колледж быстрее, чем я рассчитывала, если буду жить на съемной квартире или в студенческом общежитии. В некоторых колледжах не возражали против того, чтобы студенты, изучающие микробиологию или систему здравоохранения, совмещали учебу с работой в кампусе. Они набирались опыта перед поступлением в медицинский институт. Что могло быть лучше?
Однажды перед сном я спросила папу, кому принадлежит Джейд – мне или всем нам.
– Она только твоя, Ронни, – ответил папа. – Ты ее всему научила. Она прекрасно тренированна.
– Папа, – сказала я, и слезы готовы были брызнуть у меня из глаз, – я собираюсь продать мою Джейд.
Не дав мне опомниться, он воскликнул:
– Нет! Ты любишь эту лошадь. Она вернула нам тебя!
– Я знаю. Я ее люблю. Но я собираюсь уезжать, и вам это известно. Я хочу заработать денег на колледж, а потом на вуз. Некому будет на ней ездить. Она прекрасно натренированна и будет слушаться даже восьмилетнего ребенка. Она надежная, умная. А мне нужна машина. Я знаю, что у вас будет ребенок, и Рейф подрастает, поэтому вы просто не сможете поддержать меня. Я знаю, что, будь у вас возможность, вы помогли бы мне, но мне нужна хорошая машина, папа. А Джейд заслуживает иметь хозяина, который будет уделять ей внимание каждый день.
В комнату вошла мама. Она казалась больше, чем когда-либо. Такой большой она не была еще ни разу. Я подумала, сколько еще ей осталось ждать и не ошиблись ли они со сроком. До годовщины оставалось немного времени, а значит... и до рождения малыша.
– Что случилось? – спросила она, наполняя тарелку печеньем.
– Ронни приняла решение, – сказал папа.
Ее это очень обидело. Я видела по ее глазам, что она расстроена, хотя и напустила на себя безразличный вид.
– Ронни, мы отложили для твоей учебы средства. Тебе только надо подождать, – произнесла мама. – Ты получишь деньги, как только завершишь миссионерскую поездку.