Прощения не ждут
Шрифт:
— Это написано у тебя на лице.
— Ты меня осуждаешь? Я помню твои слова о предательстве.
Индианка выпустила из пальцев шкуру.
— Откуда я могу знать, что будет? Перед тобой всего лишь глупая старуха, решившая немного покрасоваться перед двумя простодушными парнями. Кто я такая, чтобы тебя судить? Приходит время, и самец начинает думать только о самке. Если б этого не было, жизнь давно бы закончилась.
Арни тяжело вздохнул.
— Я могу остаться у тебя до завтра?
Индианка кивнула.
То ли благодаря словам Заны, то ли данному ею напитку, то ли хорошему отдыху, наутро Арни возвращался на ранчо Иверса несколько успокоенный.
В конце концов, старая индианка была права в главном: он не мог позволить себе разочаровать девушку, которая так сильно его любила, что не побоялась пойти против своего отца.
Арни сразу понял, что Надин не спала всю ночь и что она много плакала. Но она встретила его в дорожной одежде; значит, все же надеялась, что он вернется.
Один из ковбоев вывел двух лошадей, на одну из которых Арни водрузил седло Кларенса.
Иверс вышел проводить дочь и будущего зятя. Он выглядел спокойным и уверенным в себе.
— Не торопитесь возвращаться. Погуляйте в Шайенне. Медовый месяц есть медовый месяц!
Арни, у которого было всего пять долларов, промолчал.
— Возьми, — добавил Иверс, протягивая ему винчестер. — Эта штука заменит вам провожатых.
Подумав о длинной безлюдной дороге, Арни не стал отказываться.
Когда они с Надин выехали со двора, он облегченно вздохнул.
Сперва они ехали молча. Арни обозревал огромные пространства земли, никогда не знавшей прикосновения плуга, лесов, существующих здесь от века, и далеких неприступных гор.
Надин вспоминала, как мечтала о пышной церемонии венчания в церкви, белом платье и флердоранже в волосах, свадебном пире и толпе гостей. Она никогда не думала, что все будет совсем не так.
Девушка улыбнулась про себя. Арни не догадывается об этом, как не знает, насколько она будет счастлива предстать перед судьей в самой что ни на есть простой одежде, но рука об руку с тем единственным на свете человеком, которого желала видеть своим мужем.
— Как думаешь, что скажет твоя мать, узнав, что ты женился на мне? — спросила она.
Арни улыбнулся.
— Она, конечно, думала, что я женюсь на простой девушке…
— Я неизбалованная девушка. Повидло, которое понравилось тебе за завтраком, варила я. И я же делала сыр и сбивала масло.
— Я знаю, — с теплотой произнес Арни.
— Скажи, неужели я сразу приглянулась тебе? — спросила Надин. — Ведь ты и твой друг одновременно увидели и меня, и Эвиан. Да, я ее не люблю, но мне известно, что она гораздо красивее.
— Кларенс первым заявил, что
Девушка склонила голову набок.
— Ты всегда говоришь людям правду, Арни?
— Разве это обидная правда?
Постепенно они разговорились, и дорога прошла быстро и даже весело. Стремясь добраться до города за день, они часто пускали лошадей вскачь.
Тянувшийся вдоль реки лес имел ширину около мили, и его пересекали сотни звериных троп. С сосен и елей доносилось резкое стрекотание красных белок.
Воздух был свежим и так бодрил, что, казалось, им невозможно надышаться. Острые вершины Скалистых гор резко выделялись на фоне голубого неба.
Арни и Надин удалось добраться до города с наступлением темноты. Окраины Шайенна выглядели замершими, сонными, улицы были изрезаны глубокими колеями от узких фургонных колес. Здесь шел не снег, а дождь, и в лужах отражался желтый свет фонарей. В центре города кипела далекая от утонченности вечерняя жизнь: из распахнутых дверей салунов и окон борделей долетали пьяные выкрики и взрывы хохота.
Девушка сказала, что знает дорогу к дому судьи. Арни усомнился, не поздно ли, но она упрямо мотнула головой. И тогда молодой человек сообразил, что Надин не может позволить себе остановиться в гостинице с человеком, который еще не стал ее законным мужем.
— Мне кажется, нам нужны кольца, — сказала девушка.
Арни словно обухом по голове ударили. Кольца! Вот уж они-то точно стоят больше пяти долларов!
— Я взяла с собой кольцо моей матери, — застенчиво добавила Надин, вынимая тонкое золотое колечко, и Арни с облегчением вздохнул.
Судья Керней жил в центре Шайенна в доме из красного кирпича. Пройдя по посыпанной гравием дорожке, Надин без колебаний взяла в руку медный молоток и постучала.
Она представилась, и слуга провел их с Арни в дом. Должно быть, судья давно закончил свои дела, потому что смотрел на посетителей с непониманием и плохо скрываемой досадой, но Надин не смутилась.
— Мистер Керней, — смело начала она, — приносим свои извинения за столь позднее вторжение, но мы только что прибыли в Шайенн. Я Надин Иверс, и у меня записка от моего отца.
Лицо судьи разгладилось, и он вежливо произнес:
— Надеюсь, ваш отец в добром здравии, мисс Иверс? Что привело вас в мой дом?
— С отцом все в порядке. Я… мы хотим, чтобы вы нас поженили.
Несмотря на многолетний опыт, мистер Керней не сумел скрыть удивления. Надев очки, он прочитал записку.
— Да, это писал Джозеф Иверс, — в замешательстве произнес он и добавил, не стесняясь присутствия Арни: — Насколько мне известно, мисс Надин, отец хотел выдать вас за другого человека.