Проша (Непутевая семейка - 1)
Шрифт:
Сеня дернула отца за рукав: тот пил чай, поглощенный чтением, кажется, это был детектив.
– Пап!
– Угу...
– Пап, знаешь... Эти люки - ну, про которые Валера говорил...
– Да.
– Коля, прекрати!
– возмутилась мама.
– Сколько раз я просила тебя не читать за столом?!
– А?
– очнулся отец, откладывая книжку в сторону.
– Да, извини. Ксюша, ты что-то сказала?
– Да, пап. Эта шишка... ну, у меня на лбу. Я вам не говорила...
Бабушка тут же насторожилась - как охотничья собака, которая почуяла дичь.
– Понимаешь, там провал на дороге. Ну там, где ворота, которые выходят на пруд...
– Ксана,
– Никто тебя за эту шишку не убьет - ты ведь уже наказана.
– Этот Валера ворует люки с колодцев канализации. А туда можно свалиться и все себе переломать - там же яма глубокая!
– Так!
– папа поднялся, залпом допив свой чай.
– Ну-ка пойдем, покажешь.
Результатом Сениной борьбы за здоровье дачников явилось расследование, проведенное её папой. В результате расследования обнаружилось ещё три зиявших колодца - Валера потрудился на славу! На семейном совете мнения разделились: бабушка стояла за то, чтобы заявить в милицию - дело-то ведь нешуточное и впрямь покалечиться можно! А если местный пьяница не успокоится на достигнутом?! В общем, бабушка требовала заявить! Мама с папой не были сторонниками столь решительных действий. Они считали, что нужно дождаться, когда "герой" протрезвеет, и предупредить: если он не вернет украденное на место, заявят в милицию.
Решено было выяснить, где живет эта колоритная личность, а пока поместить записку на доске объявлений возле сторожки: предупредить, чтобы глядели под ноги.
Составили текст записки и Николай Константинович в сопровождении несколько оживившейся дочери направился к сторожке.
По пути они миновали весьма примечательное строение с явной претензией на роскошь. Это был не дом, не дача, даже не коттедж, а скорее вилла, горделиво взиравшая на окрестные халупы глазницами-окнами с высоты своих трех этажей и башенки в готическом стиле. Этот дворец, занимавший едва не две трети участка, стоял за сплошным высоким забором - чтоб ни одна душа не приметила, что делается на участке с ухоженной зеленой лужайкой. Однако, за раскрытыми настежь въездными воротами, которые с истовым тщанием красил какой-то угрюмый мужик в спортивном костюме, видно было мощеную аллею, ведущую к высокому крыльцу, уставленному цветами в горшках, альпийскую горку, беседку, диван-качалку под тентом и большой надувной бассейн. В этом бассейне плескалась курчавенькая чернявая девчушка лет пяти, за ней, восседая в плетеном кресле, бдительно наблюдала пышная дама в шляпке.
– Да-а-а, размах у людей!
– покачав головой, изрек папа.
– Башенка одна чего стоит! Нравится тебе?
– он испытующе поглядел на дочь.
– Мне-то?
Сеня ещё раз оглядела круглую башенку, крытую черепицей, высокие арочные окна, спуск в подземный гараж, громадный вензель на воротах, покрашенный бронзовой краской... Нечего сказать, впечатляет! Вот только слишком много тут всего было. Или наоборот - не хватало чего-то... Дом был какой-то холодный. Неживой. Все здесь было напоказ, как на картинке в красочном иллюстрированном журнале. Все взывало к восторгу: поглядите, какое богатство, как круто, престижно!..
Нет, в этом доме Сеня жить не хотела. Ей в нем было бы попросту неуютно. А вот беседка... она была чудо как хороша! Деревянная, с резными ажурными столбиками и перильцами, она вся была оплетена цветущим вьюнком. Не беседка, а сказка! Веселая и в то же время таинственная - так и манила укрыться и помечтать. Или почитать какую-нибудь интересную книжку.
– Беседка хорошая. И плетеная мебель... Мне такая ужасно нравится. А дом - так себе! Надутый какой-то.
–
И тут из беседки появился Мамука. Совсем на себя не похожий - сникший, точно воду опущенный. Он остановился, потоптался на месте, точно не зная, куда направиться, и неуклюже зашагал к дому, смешно выкидывая при ходьбе ноги в стороны.
В это время на крыльце показались двое: коренастый крепыш с волнистой густой шевелюрой и выбритым до синевы смугловатым лицом и белозубый усатый щеголь, щерившийся в улыбке, с яркими чуть припухлыми губами. Крепыш что-то объяснял белозубому, оживленно жестикулируя, тот кивал и деланно улыбался. Отчего-то улыбка его Сене жуть до чего не понравилась - ненастоящая какая-то! Она ещё подумала: неужели он не понимает, что всем все ясно про его улыбку, - что она нарисованная, как ценник на прилавке...
Мамука при виде этих двоих заметался, как видно стараясь скрыться, но крепыш его увидал и поманил к себе. Мамука, еле шевеля толстыми ляжками, поплелся к дому, а папа... Папа замер от удивления. Потом лицо его расплылось в улыбке, но все же смутная тень тревоги пряталась за этой широкой улыбкой.
– Андрей?
– словно не веря своим глазам, подивился папа. Интересно...
Белозубый почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд и стал приглядываться к двум фигурам, замершим за забором. Кажется, он узнал папу, кивнул ему и, что-то сказав крепышу, быстро двинулся по дорожке навстречу.
– Привет, Николай! Ну, что я говорил - разве места не сказочные? Век меня поминать будешь!
– Ты мне зубы не заговаривай!
– рассмеялся папа. Но Сеня видела глаза его не смеялись, в них затаилась обида.
– Значит, чтоб друга со скарбом перевезти - на это у тебя нету времени, из Москвы, понимаешь ли, ни на шаг! А сам, гад такой, на природе кайфуешь...
– Слушай, не бери в голову, у меня и правда в Москве дел до черта. Думаешь, была бы возможность, я б отказался перевезти? Я тут по делам, старик, фирмачи просто берут за горло - срочный заказ горит и меня тут так полируют, что...
– Он недоговорил и присел перед Сеней на корточки.
– А это твоя дочурка? Привет, красавица!
Сеня инстинктивно отпрянула - уж очень противная улыбка была у папиного знакомого. Его обволакивал какой-то незнакомый густой терпкий запах, судя по всему, дорогого модного одеколона.
– Угадал, Валет! Это моя младшая - Ксения.
Так значит, это и был тот самый папин приятель Валет, которого так недолюбливал дедушка...
– Слушай, старик!
– Валет оглянулся, увидел, что коренастый за что-то резко отчитывает Мамуку, и заговорил шепотом.
– Есть работенка одна. Ты как раз вовремя подвернулся. Очень срочная работенка! Вон тому человеку, - он кивнул в сторону коренастого, - хорошая съемка нужна.
– А что за работа?
– рассеянно жуя стебель травинки, поинтересовался папа.
– Да пустяк, делать нечего... а заплатят полтыщи баксов! У тебя аппаратура с собой?
– Слушай, чего так - на ходу? Пошли к нам, там спокойно все и обсудим. Чайку попьем. А? Мы только с Ксюхой объявление возле сторожки повесим - и двинемся. Ну что, идет?
– Ладно.
– Андрей по прозванью Валет поглядел на часы. Давайте, по быстрому, а я вас тут подожду.
Папа кивнул, они с Сеней ускорили шаг, быстренько прикнопили объявление и вернулись к поджидавшему их Андрею. Тот, по-видимому, успел переговорить с коренастым, который по-прежнему этаким живым изваянием торчал на крыльце. Окинув их пристальным взором, коренастый наконец скрылся в доме. А у забора маячил Мамука, который, завидев Сеню, со всех ног кинулся к ней.