Прошедшее время несовершенного вида… и не только
Шрифт:
Радушный хозяин угостил водкой. Рассказал, что они здесь отдыхают и «дерут корье» на продажу. Я, с бородой и длинными волосами, сам смахивал на цыгана, что подтвердили мои новые друзья.
Прикончив бутылку, мы отправились за второй в деревню.
Когда «два цыгана» оказались в деревушке, местные мальчишки стали в нас кидать камнями. Проклятия, ругательства и оскорбления посыпались на наши головы со всех дворов.
Едва живые, мы добрались до продуктовой лавки.
Я понял, что цыгану нелегко живется на Святой Руси.
Странные люди
Я отдыхал с друзьями
Вечером приехал в маленькое местечко Овруч.
В сумерках заметил странных, допотопно одетых людей. Собравшись в кружок, они беседовали друг с другом.
Мне показалось, что я их знаю.
Присмотревшись, я вдруг сообразил, что все они евреи. Каким-то чудом не убитые немцами.
Я подумал: «Может быть, у них сохранились старые книги».
Тебе этого не понять
Через пару дней я снова оказался в Овруче.
Зашел в тесный затхлый обувной магазинчик. На полках громоздились блестящие черные калоши на красной подкладке.
За прилавком стоял пожилой еврей в кепке и болтал с украинской крестьянкой.
Поздоровавшись, я спросил, не продаст ли он Талмуд. Продавец, решив, что меня подослали, выпрямился и громко сказал:
– Я воевал на войне и награжден орденом Красной Звезды.
Из чего, вероятно, следовало, что Талмуда у него нет.
Крестьянка в недоумении поинтересовалась, о чем идет речь.
– А! Тебе этого не понять! – с сильным еврейским акцентом воскликнул ветеран.
Стихи нового знакомого
В 65-м году я познакомился с художником Мишей Однораловым.
Новый приятель, придя ко мне в студию, сказал:
– Я только что сочинил стихи. Давай, почитаю.
И прочел стихи Мандельштама, которые я знал наизусть.
Не лезь в наше русское искусство
Как-то Миша написал натюрморт с иконами.
На пьяной вечеринке к нему подошла художница Ксюша Нечитайло и, будучи по-казацки прямым человеком, высказала правду-матку:
– Не лезь, Миша, в наше русское искусство. Вот Гриша не лезет и молодец.
Я понял, что левый МОСХ меня уважает.
Офицер израильской армии
В Америке Миша обрел счастье с симпатичным офицером израильской армии по имени Хая.
В какой-то момент Хая стала поправляться. Сев на диету, она похудела, потом снова стала набирать вес. Ничего не помогало.
Как-то на улице Хая встретила старого друга-израильтянина и пожаловалась.
– Хая, – сказал он, – ты сошла с ума, ты же просто беременна.
Врач установил шестой месяц.
Офицер Хая подарила Мише на старости лет очаровательного сына Андрюшу.
Георгий Победоносец
Путешествуя по Русскому Северу с приятелем, мы отыскали чудную старушку с густо усыпанным веснушками лицом.
Она коротала свою жизнь в заброшенной людьми и Богом деревне, окруженной всамделишными тайгой и волками.
В избе у бабушки, в красном
Старушка крестилась и кланялась Ворошилову, думая, что это Георгий-Победоносец.
Мужские причиндалы
Первой ее забавой была игра с рыжим котом.
Подкравшись с ведром, наполненным водой, бабушка с восторгом выплескивала содержимое на голову бедному животному.
Второй – лепка из глины замечательных игрушек, среди которых любимым был Полкан (полуконь).
Во время лепки ваятельница начинала вдруг краснеть и загадочно хихикать. Затем, отвернувшись, ловко приспосабливала мифологическому персонажу мужские причиндалы.
Черт с хвостом и рогами
Мы прожили у старушки и кота несколько дней, помогая по хозяйству, как могли, и снабжая продуктами. Бабка в нас души не чаяла.
На прощание она сказала мне:
– Хорошо, Григорий Иванович, что вы к нам пожаловали, а не яврей какой.
Евреи представлялись из бабушкиного далека чертями с хвостами и рогами.
Человек в шляпе
В 1973 году, воспользовавшись привилегией члена Союза художников, я поехал на творческую дачу в Гурзуф.
Руководителем группы был мой хороший приятель Леша Соколов. Среди прочих в группе работал популярный в то время художник Витя Попков.
Однажды, прогуливаясь в центре курортного городка, я зашел в кафе «Ветерок». В «Ветерке» сидел Витя и выпивал.
Переживая наболевшее и желая поделиться, он пригласил меня за столик.
Мы обсудили Витину жизнь заодно с мировыми проблемами и, хорошо нагрузившись, вышли на свежий воздух.
Попкову захотелось по-маленькому, что он и совершил в сторонке.
Подошел человек в шляпе и попросил не безобразничать в общественном месте. Витя его отшил.
Забыв об общественнике, мы направились домой. Общественник не забыл нас.
И стукнул.
Смирительная рубашка
Неожиданно нам преградил путь милицейский джип.
Оттуда вывалились четыре молодца и начали нас вязать. Посопротивлявшись, мы сдались.
В отделении милиции Витя сообщил ментам, что история им не простит ареста двух гениев и что если бы сейчас бушевала Вьетнамская война, то не они, а мы добровольцами вместе с героическим вьетнамским народом и с оружием в руках воевали бы против американского агрессора.
На Попкова надели смирительную рубашку, и нас повезли в ялтинский вытрезвитель.
В знак протеста
В вытрезвителе нас раздели до трусов, отобрали документы, и мы предстали перед суровой медицинской комиссией.
Поколебавшись между наркотиками и выпивкой, комиссия вынесла вердикт: тяжелое алкогольное опьянение.
Не согласившись с мнением форума и в знак протеста, Витя, сорвав с себя трусы, бросил их в лица обидчиков.
Нас затолкнули в камеру, плотно закрыв за спиной металлическую дверь. Оглядевшись, мы увидели до краев наполненную парашу, решетки на окнах и ряд коек, покрытых клеенкой и для надежности привинченных к полу. На одной койке валялся полуживой человек.