Прошедшее время несовершенного вида… и не только
Шрифт:
Старый пердун Моисей
Еще у Алеси был двоюродный дед Моисей, антиквар.
В его единственной комнате было штук восемнадцать часов – с кукушками и без. Спать было невозможно: часы били в разное время.
Однажды Моисей послал моей теще поздравительную открытку на старый Новый год: «Дорогая Сафочка, никакие большевистские указы не могут изменить ход природы».
И подписался: «Твой старый пердун Моисей».
Когда мы собрались эмигрировать в Израиль, он позвал Алесю к себе и сказал:
– У меня кое-что еще сохранилось.
Совет
В детстве мою жену Алесю очень любила соседка по коммуналке Таисия Петровна, которую муж называл «моя боевая подруга».
Таисия Петровна спросила Алесю:
– Тебя еврейкой-то дразнят?
– Нет, – ответила она.
– Будут дразнить, скажи «сам еврей», а еще лучше, скажи «жид», – посоветовала боевая подруга.
Полукровка
Однажды Алесин брат Миша, вернувшись от соседей, важно сообщил, что, оказывается, он – полукоровка.
Встав перед зеркалом, Миша делил свое отражение то по вертикали, то по горизонтали, пытаясь определить, где спряталась коровка.
Страшное слово
Миша пришел со двора и поведал Алесе на ухо, что знает страшное слово «ёбать».
Говёновна
Алесин родственник Иосиф жил в Польше.
Семья погибла, когда немцы вошли в город.
Он, маленький мальчик, находился в летнем лагере и спасся.
Не говоря ни слова по-русски, Иосиф скитался, прятался и в конце концов попал в детдом.
Моя теща разыскала его в 60-е годы в Москве.
Когда настало время его приемной дочери получать паспорт, она закатила истерику, что не хочет быть Иосифовной.
Рассерженный отец бегал по дому и восклицал:
– Она не хочет быть Иосифовной! Она Говёновной хочет быть!
Третьего, по мнению Иосифа, было не дано.
Творческое вдохновение
Мне попался в руки журнал «Польша».
Листая, я наткнулся на фотографию голой девушки со спины. Под картинкой стояло название «Весенний акт».
Воодушевившись, я быстро срисовал девушку.
Мне показалось этого явно недостаточно.
Силой творческого вдохновения юный художник-исследователь проник вглубь пространства и в волнении смело взглянул на девушку спереди.
Создав вторую версию «Весеннего акта», я припрятал альбом.
Моя старшая сестра Люся обнаружила криминальный тайник и пригрозила рассказать родителям.
Прелести побледнели, но не исчезли
Собираясь показать работы в художественной школе, я извлек «Весенний акт».
Мастерство второй версии было очевидным. Я был в нерешительности.
Наконец, взяв резинку, скрепя сердце, я стер девушкины прелести, оставив голову.
Прелести побледнели, но не исчезли.
Пришлось пустить в дело ножницы.
У Диды на дне рождения
У
Гриша важно сообщил, что ходит в художественную школу. Я загорелся и стал просить взрослых отвести меня туда.
Школа находилась далеко, возле московского Планетария. Родителям было не до того.
Прихватив папку с рисунками
Через пару лет, прихватив папку с рисунками, я тайком от взрослых отправился к Планетарию.
Увидев рисунки, директор школы, бывшая вхутемасовка Наталья Викторовна, улыбнулась и погладила меня по голове.
Я был принят.
Свежесть искусственного винограда
Первый мой преподаватель в художественной школе, старичок Владимир Иванович, был, видимо, поклонником голландской живописи семнадцатого века.
Он ставил нам задачу – передать акварелью поверхность шелковой драпировки в складках, блики на стеклянных бокалах, наполненных подкрашенной водой, служившей вином, свежесть сбрызнутого водой искусственного винограда в фарфоровой вазе.
Преподаватель ушел на пенсию, и появился новый – Гурвич Иосиф Михайлович.
Пришелец лихо прикладывал руку, исправляя мои рисунки и живопись. Когда он отходил, стоило труда восстановить все, как было.
Я хранил верность Владимиру Ивановичу.
Один раз я решил показать Гурвичу, что при желании легко могу сделать, как ему хочется.
Иосиф Михайлович, показав на наиболее удавшийся кусок в новой работе, сказал:
– Дай Бог, чтобы ты всегда так писал.
Я ему поверил.
Что пережили Рина Зеленая и Наталья Викторовна
Обстановка в школе, располагавшейся в красивом старом особняке, была домашняя.
Я ходил в любимчиках.
Когда у меня получался рисунок, Наталья Викторовна в накинутой на плечи шали подходила и целовала меня в лобик.
Если ей казалось, что я плохо выгляжу, она звонила родителям и просила, чтобы меня получше кормили.
Подруга директрисы – актриса Рина Зеленая с неизменным орденом Ленина на платье – обычно приходила на просмотры работ учащихся.
Однажды я услышал, как, глядя на мои акварели, она сказала:
– Да, все это мы пережили в начале века.
Я терялся в догадках: что именно пережили Рина Зеленая и Наталья Викторовна?
Ненадежная профессия
Мой отец хотел, чтобы я пошел по его стопам, занялся серьезным делом и стал доктором технических наук.
Испытывая пиетет перед искусством, он тем не менее считал, что художник – ненадежная профессия для сына.
Мне же с детства хотелось делать все вопреки ему: я изменил ударение в фамилии с Брускин на Брускин, придумал категорически другую подпись.