Прошлое не отпустит
Шрифт:
К своей чести, Малек за все это время не проронила ни слова. Агнес по-прежнему смотрела на дисплей, словно ожидая продолжения. Но экран замерцал еще только один раз — судя по показаниям стоявшего на тумбочке будильника, примерно через час. Агнес и Меган дружно склонились к экрану, но увидели только сиделку. Та зашла в палату посмотреть, не потребовалось ли что-то больной.
Но Агнес спала.
Вот и все.
— Ну что, увидели этого? — Агнес указала на экран. — Этого, с ножом? А еще он приходил с койотом и ядом.
Малек беззвучно выскользнула из палаты.
— Меган! — едва слышно
— Я слушаю, слушаю, — откликнулась Меган, чувствуя, как снова на нее накатила волна отчаяния. Черт. Надо же быть такой идиоткой. Разве в глубине души она не знала, что покажет видеокамера? Неужели она действительно полагала, что какой-то тип с ножом (не говоря уж о склянке с ядом и периодически возникающем койоте) приходит сюда ночью и терроризирует старую женщину? Вот что значит выдавать желаемое за действительное. Для такой женщины, как Меган, прожившей большую часть своей сознательной жизни в обмане, Агнес была самым близким другом. Сегодня Меган лишний раз в этом убедилась, ведь, оказывается, все это время свекровь если и не знала всей правды, то была весьма близка к этому.
Агнес понимала Меган лучше, чем кто бы то ни было, и любила ее, любила, несмотря ни на что.
— Тебе пора домой, — сказала Агнес отрешенно. — Ребенка нельзя надолго оставлять одного.
Ребенка. В единственном числе. Впрочем, в любом случае Агнес права. Довольно. Хватить гоняться за прошлым. Хватить обманывать себя и других. Ее свекор — покойный Роланд Пирс, тот самый, которого обманули насчет возраста, — часто повторял: «Молодость — это только один вдох и выдох». Это верно, но то же самое можно сказать и о зрелости, и вообще о любом возрасте. Дыхание — это в общем-то единственная гарантия жизни.
Когда Агнес начала увядать? Когда начнет она, Меган?
Ясно одно — она больше ни дня не проживет в обмане.
Меган поцеловала свекровь в лоб и, прикрыв глаза, прошептала:
— Я никому не позволю вас обидеть. Обещаю.
Она встала и вышла из палаты. В коридоре Меган столкнулась с миссис Малек и поймала ее вопросительный взгляд.
— Там ей будет лучше. Можете мне поверить.
Миновав кафетерий, Меган наконец дошла до конца просторного холла. Двери раздвинулись, и она с наслаждением набрала полную грудь воздуха, показавшегося после больничной атмосферы особенно свежим.
От Дейва по-прежнему ничего не слышно. Меган была и растеряна, и зла, и грустна, и измучена. В «Слонихе» ее ждал Рэй. Ей туда не хотелось. Он — часть прошлого. Стоит открыть эту дверь, и станет еще хуже. Надо идти вперед.
Ей вспомнились последние слова Рэя: «Я не сказал тебе всей правды».
Разве можно отмахнуться от них? А его тон, отчаяние в голосе… этого тоже можно было не заметить? Разве она ничем ему не обязана? Кстати, что в конечном итоге привело ее сюда? И может, речь шла не о том, чтобы воскресить ушедшую молодость, а помочь кому-то стать на ноги?
Меган подошла к машине и уже потянулась к дверце, когда сбоку мелькнула чья-то тень.
Глава 32
— Ничего не осталось, — разочарованно сказал Брум.
Кауэнс на сей раз присоединиться к ним отказался, и Брум направился в район старых развалин с одной только Самантой
— Так что, говоришь, разглядел на снимке?
— Ручную тележку.
— Ручную тележку? Вроде тех, на которых ящики перевозят?
— Или тела, — сказал Брум.
Он прижал ладонь к старой кирпичной кладке. Если немного отойти, останки старой мельницы выглядели, можно сказать, довольно неординарно. Брум вспомнил, как они с Эрин поехали в свадебное путешествие в Италию. Две недели провели они тогда в Неаполе, Риме, Флоренции и Венеции. Живопись — это, конечно, здорово, но более всего захватывали их, двух копов старой школы, древние руины. Эти свидетели чьей-то гибели, эти следы ушедшего и ушедших словно взывали к ним лично. Римский форум, Колизей и более всего Помпеи, этот разрушенный город мертвых, произвели на них потрясающее впечатление. Две тысячи лет назад произошло извержение вулкана на горе Везувий, и целый город вместе со всеми своими обитателями покрылся слоем пыли в двадцать футов толщиной. И так Помпеи — полностью исчезнувшее, скрытое от посторонних взглядов место преступления — простояли тысячу семьсот лет, пока их совершенно случайно не обнаружили, и миру постепенно раскрылась ужасающая тайна. И Брум гулял по прекрасно сохранившимся улицам, держа за руку красивую молодую жену, и, как полный дурак, даже не задумывался над тем, что такого момента в жизни ему уж больше не пережить.
— Что-нибудь не так? — спросила Байрактари.
Брум покачал головой. Он знал, что в Сосновой Вырубке полно таких вот останков XVIII и XIX столетий. Места это не туристические, за вычетом разве что Батсто и Атсьона. Большинство вроде этого так просто не найдешь и на своих двоих не доберешься. Теперь это лишь полуразрушенные реликвии ушедших времен, а ведь когда-то были здесь, в лесах Нью-Джерси, поселения, в которых процветали бумажные фабрики, стеклодувные мастерские, мельничное хозяйство. И иногда и не скажешь, что со всем этим случилось. Вчера еще здесь жили люди, работали, растили детей. А сегодня поселений этих уже нет, хотя кто знает, быть может, они, как Помпеи, только ждут дня, когда кто-то до них докопается…
Байрактари сосредоточенно разглядывала кирпичную стенку горна, поставленного в 1780 году.
— Итак, ты видел ручную тележку?
— Да.
Она поковыряла кирпич.
— Что там?
— Да вроде царапина какая-то. Может, просто налет ржавчины. Надо в лаборатории проверить.
— Ну, например, след от ручной тележки?
— Не исключено. — Саманта наклонилась и поковыряла пальцем землю. — А что тебе далась эта ручная тележка?
— Как что? — удивился Брум. — По-моему, понятно.
— И все же.
— Ее использовали для перевозки чего-то.
— Например, трупа?
Брум кивнул.
— Предположим, раз в год, в ночь на Марди-Гра, кто-то убивал или калечил людей. А потом их надо было как-то убрать отсюда.
— И тут-то, — кивнула Саманта, — как раз кстати ручная тележка.
— Вот именно.
— Но в таком случае должны остаться следы. Пусть даже малозаметные. Старые-то, разумеется, давно стерлись, но если таким образом отсюда увозили Карлтона Флинна, а это было всего несколько дней назад, то что-то должно остаться.