Прошлым летом
Шрифт:
Около часа дня пришел Эндрю с ланчем. Как бы ни было мило с его стороны навестить ее и принести поесть, ей хотелось остаться одной, чтобы дальше пытаться разгадать свою загадку. Что же с ней произошло? Она впустила его в подъезд, нажав кнопку домофона, и отперла задвижку на двери, но сама вернулась в кабинет, собираясь продолжить работу.
Она слышала, как он вошел, и через несколько секунд он появился на пороге, не сняв с головы бейсболки. Приподняв свои зеркальные очки-авиаторы, он присвистнул:
– Это
Пол покрывал лоскутный узор из коричневых конвертов. Стол Эллы был усеян бесконечными стопками бумаг и газетными вырезками. Сама Элла так и не переоделась с утра. Она даже не причесалась.
– Кажется, я схожу с ума.
Эндрю ухмыльнулся:
– Тоже мне новости. – Войдя в комнату, он плюхнулся на один из стульев напротив Эллы и вскинул ноги в неоново-зеленых найках на ее стол. – Что у тебя тут творится?
– Я потеряла ребенка, о котором не помню, – саркастически отрезала она.
– Вау! Ты поосторожнее с доставщиком обеда, – Эндрю огляделся. – Я могу тебе чем-нибудь помочь?
Она затрясла головой:
– Я надеялась, что найду хоть что-то, что могло бы помочь мне вспомнить. И еще мне было интересно, нет ли у меня неоконченной работы, о которой я бы забыла. – Она указала на кучу на полу, а затем, всплеснув руками, беспомощно уронила их вдоль тела. – Почему я все забыла, как ты думаешь?
– Э-э… У тебя был шок? – Он ухватил с ее стола мягкий шарик для снятия стресса и сжал его. – Ты уже назначила визит к психиатру?
– Терапия не вернет мне Саймона. – Она не была противником терапии, но все вечно советовали ее после смерти родителей, и позже Грейс, как будто это было ответом на все вопросы.
Плавали, знаем.
Хотя она обещала Дэмьену пойти к психиатру. Строго говоря, они должны были пойти туда вместе. По распоряжению врача.
– Я позвоню ей позже, – ответила Элла, собирая папки в кучу.
– Умничка. – Эндрю улыбнулся ей и продолжил уже другим тоном: – Я волнуюсь за тебя.
– Я знаю, – сказала Элла, слегка улыбнувшись ему. – Спасибо.
Бросив папки на стол, она нагнулась за следующей порцией. Но выпрямилась слишком быстро, и кровь, отлив от головы, прилила к низу живота. Она покачнулась, ошеломленная неприятным ощущением, и ухватилась за край стола, чтобы не упасть.
Эндрю немедленно вскочил и схватил ее за плечи, чтобы поддержать.
– Эй, ты в порядке?
Элла отбросила с лица волосы. На то, чтобы голова перестала кружиться и внутри все успокоилось, понадобилась пара минут.
Брат не сводил с нее глаз.
– Когда ты последний раз ела?
– Вчера вечером…
– Это многое объясняет, – ухмыльнулся он. – Хорошо, что я принес ланч.
Они уселись возле центрального высокого стола на барные стулья. Эндрю протянул ей белую картонную коробку и палочки
– Мой любимый. – Элла открыла коробку и принялась за еду.
Эндрю расщепил свои палочки и потер их друг об друга, удаляя зацепки. – У вас с Дэмьеном все нормально?
– Ну, если не считать моей головы и потери ребенка, то да. Я думаю, да. А что?
– Я не хотел вчера говорить при Дэмьене, но, когда я в последний раз видел тебя в больнице, ты была очень возбуждена.
– Что ты имеешь в виду? – Она взглянула на него с любопытством.
– Ты плакала. А Дэмьен, казалось, готов был разбить кулаком стену. Ты все повторяла о каком-то обещании. Ты хотела, чтоб он что-то для тебя сделал.
Она нахмурилась.
– А ты не знаешь, что это было?
– Понятия не имею. Вы мне не сказали.
– А ты спрашивал?
– Ага, чтоб предоставить твоему муженьку мою морду в качестве мишени? – сказал он, выставляя перед собой палочки и коробку мяса с брокколи как щит. – Без шансов.
– Дэмьен в жизни бы тебя не ударил. – Он мог быть безжалостным на совете директоров, но Элла никогда не видела его жестоким.
Эндрю, казалось, был в сомнении.
– Ты просто не помнишь того выражения его лица.
Ну что ж, Дэмьен мог напугать кого угодно, Элла не могла этого не признать.
– Когда это было? – спросила она.
– В среду вечером.
Вечер накануне того дня, когда она все забыла. Вечер беспорядка, о котором говорила сестра Джиллиан. Что же случилось тем вечером?
И не только тогда. Что случилось прямо перед аварией? Куда она ехала? Почему она уехала сразу после ужина? Она хоть съела те отбивные, которые готовила?
– А я говорила в больнице что-то еще? – с любопытством спросила она.
– Типа чего?
– Мне кажется, мы с Дэмьеном поссорились прямо перед аварией. Но я не уверена. Просто у меня такое ощущение.
– Ты мне ничего не говорила. А у Дэмьена ты спрашивала?
Элла покачала головой. В раздумье пожевала лапшу. Пожалуй, она спросит его вечером.
– Значит, у вас с ним все в порядке?
– Ну да. – Она надеялась, что это так и есть.
К вечеру Элла приняла душ и, вытираясь, посмотрела на свое отражение в большом зеркале. На этот раз она не избегала его. Отбросив полотенце, она внимательно рассмотрела себя со всех сторон, от пополневшей груди до расплывшейся талии и раздутого, пустого живота. Осторожно потрогала бумажные наклейки, закрывающие свежий шрам. Линн говорила, что краснота и отеки вокруг него совершенно нормальны и что линия шрама будет лиловой примерно полгода после кесарева сечения, а потом постепенно побледнеет до бледно-розового. «Даже в бикини она будет едва заметна», – заверяла она.