Проси, что хочешь: сейчас и всегда
Шрифт:
– Отпусти меня.
– Значит, это точно? Ты меня уже не любишь? – напряженным голосом спрашивает он.
Голова у меня сейчас взорвется.
– Я этого не утверждала, но мне надо поговорить с Давидом.
Он продолжает удерживать меня.
– Зачем?
Несмотря на потрясение, я одариваю его тяжелым взглядом.
– Потому что он ждет меня, он пришел за мной и, по крайней мере, заслуживает объяснений.
Эрик соглашается. Я замечаю неловкость у него лице, но оставляю его объятия. Наконец, вслед за
– Ты великолепна, Джуд.
– Спасибо, - отвечаю я, не испытывая желания улыбаться.
Не мешкая ни секунды, перед изумленными лицами отца и сестры я хватаю Давида за руку и тяну в сад, чтобы поговорить с ним наедине. Давид соглашается. Он узнал в Эрике вчерашнего человека из бара. Он принимает мои объяснения и, поцеловав меня в щеку, уходит. Я возвращаюсь в дом. Все смотрят на меня. Отец улыбается, Эрик протягивает мне руку, чтобы я ее взяла.
– Ты пойдешь со мной?
Я не отвечаю.
Я только смотрю, смотрю и смотрю на него.
– Тетя, ты должна его простить, - говорит племянница. – Эрик очень хороший. Смотри, он принес мне целую коробку конфет с Губкой Бобом.
Тут я замечаю, что Эрик ей подмигивает.
Он, что, ее подкупил?
Лус сообщнически улыбается ему своей щербатой улыбкой. Черт бы их обоих побрал!
Я смотрю на отца, он взволнованно соглашается, смотрю на сестру, она, глупо улыбаясь мне, одобрительно кивает головой. Зять мне подмигивает. Я закрываю глаза, и мое сердце сдается. Я желаю этого, мне это необходимо.
– А теперь, нам с тобой надо поговорить, - объявляю я, обращаясь к Эрику.
– Все, что ты хочешь, любимая.
Племянница радостно прыгает.
– Дай мне секунду.
Я вхожу в свою комнату, сестра заходит следом. Видя мое потрясение, она обнимает меня.
– Оставь свою гордость, упрямица, и наслаждайся мужчиной, который пришел за тобой. Вы часто ссоритесь? Это естественно, родная. Я день за днем спорю с Хесусом, но тем слаще примирения. Не отрицай своих чувств и позволь себе любить.
Злясь на саму себя за свои колебания и сомнения, я сажусь на кровать.
– Но он выводит меня из себя, Ракель.
– Как и меня Хесус! Но мы любим друг друга, и это все, что имеет значение, булочка.
В конце концов, я улыбаюсь и начинаю с ее помощью собирать в рюкзак кое-какие свои вещи.
То, что я испытываю к Эрику, определенно настолько сильно, что целиком захватывает меня. Я его люблю, обожаю, он мне необходим. По возвращении в гостиную с собранным багажом, Эрик улыбается, обнимает меня и когда он перед отцом и всей моей семьей объявляет: «Я буду завоевывать тебя всю жизнь!», у меня по телу бегут мурашки.
Глава 6
Распрощавшись
Я сдалась.
Я сдалась, и я снова с ним.
У меня кружится голова, когда я пытаюсь понять, что же натворила. Внезапно я обращаю внимание на дорогу. Я думала, что мы поедем в Саару, в дом Андреса и Фриды, и сейчас очень удивлена тем, что мы направляемся к той прелестной вилле, которую Эрик снимал летом.
Как только за нами закрывается металлическая ограда, я, разглядывая прекрасный дом в глубине, шепчу:
– Что мы здесь делаем?
Эрик смотрит на меня.
– Нам нужно побыть наедине.
Я соглашаюсь.
Я ничего не желаю больше, чем это.
Когда автомобиль останавливается, и мы выходим, Эрик одной рукой подхватывает мой багаж, а другой берет меня за руку. Он крепко и властно ее сжимает, и мы заходим внутрь дома. Мое удивление растет еще больше, когда я вижу, как все вокруг поменялось. Современная мебель. Гладкие цветные стены. Огромный плазменный экран. Новехонький камин, который еще ни разу не зажигали. Все, абсолютно все, здесь новое.
Я удивленно смотрю на него. Я вижу, что он включает музыку, и, не дав мне и слова сказать, Эрик поясняет:
– Я купил дом.
Невероятно. Но как это возможно, чтобы я не узнала о покупке?
– Ты купил этот дом?
– Да. Для тебя.
– Для меня?
– Да, любимая. Это мой сюрприз тебе на праздник трех Королей.[9]
Я с изумлением смотрю вокруг.
– Проходи, - говорит Эрик, поставив на пол мой багаж. – Нам нужно поговорить.
Музыка заполняет все помещение, элегантность которого не перестает меня восхищать. Я усаживаюсь в удобное кресло перед потрескивающим камином.
– Ты прекрасна в этом платье, - уверяет Эрик, устраиваясь рядом со мной.
– Спасибо. Веришь или нет, но я купила его для тебя.
Одобрительно кивнув, он переводит взгляд на мое тело, и тут мой Айсмен не может не сказать:
– Но надела его для других, чтобы другие мужчины наслаждались теми видами, что открывает это платье.
Ну, вот опять.
Начинается.
Это меня задевает!
Я считаю про себя до сорока пяти, нет, до сорока шести, тяжело вздыхаю и, наконец, отвечаю:
– Как я тебе однажды уже говорила, я не святая. И когда я одинока, я дарю и даю ту часть себя, какую я хочу, кому я хочу и когда я хочу.
Эрик поднимает бровь, и я продолжаю:
– Я сама себе хозяйка, и ты должен это понять раз и навсегда.
– Точно, когда ты одинока, но это не наш случай, - настаивает он, не отводя от меня взгляда.
Внезапно я понимаю, что сейчас звучит одна песня, которая мне очень нравиться. Когда я слушала ее в дни нашей размолвки, она всегда напоминала мне об Эрике! Мы снова смотрим друг на друга, как противники, в то время как голос Рикардо Монтанера поет: