Проси, что хочешь: сейчас и всегда
Шрифт:
– Ну, как тебе?
Эрик проводит глазами по моему телу, и под его внимательным взглядом я чувствую жар. Наконец, он наклоняется и с угрожающей улыбкой шепчет:
– Сексуально. Возбуждающе. Великолепно.
О, боже! Я его сейчас съем!!! Разгоряченная я позволяю ему себя обнять. Его руки спускаются по моей обнаженной спине, и я улыбаюсь, когда его рот встречается с моим. Пыл. Мы целуемся, мы наслаждаемся, мы возбуждаемся, и когда я уже готова сорвать с него смокинг, он отодвигается.
– Пойдем, смугляночка.
Я смотрю на часы. Пять часов.
– Но мы приедем к ней слишком рано.
– Лучше приехать пораньше, чем опоздать, тебе так не кажется?
Я улыбаюсь, когда он меня отпускает. Чертова немецкая пунктуальность!
– Дай мне пять минут, и я спускаюсь.
Эрик соглашается. Он снова целует меня в губы и исчезает из комнаты, оставляя меня одну. Не теряя времени даром, я надеваю туфли на каблуках, опять смотрюсь в зеркало и подкрашиваю губы. Закончив, я улыбаюсь, беру подходящую к платью сумочку и радостно выхожу, собираясь хорошо провести время.
Спустившись по великолепной лестнице, я встречаю Симону.
– Вы прекрасно выглядите, сеньорита Джудит.
Я довольно улыбаюсь и крепко ее обнимаю. Мне просто необходимо ее обнять. Трус и Кальмар приходят поздороваться со мной. Когда я выпускаю Симону из объятий, она с невинной улыбочкой глядит на меня и, уводя собак, говорит:
– Хозяин и маленький Флин ждут вас в гостиной.
Радуясь жизни, с огромной улыбкой на губах, я направляюсь туда. Когда я открываю дверь, меня будто током бьет, закрыв рот рукой, я начинаю рыдать. Всего несколько раз в жизни я испытывала такое волнение.
– Булочкаааааааааа! – кричит моя сестра.
Передо мной стоят отец, сестра и племянница.
У меня отнимается язык. Я не могу сделать и шага. Из меня вырывается только плач, и тогда отец бежит и обнимает меня. Мне так тепло в его объятиях. Так хорошо, когда он рядом. Наконец мне удается вымолвить:
– Папа! Папа, как здорово, что ты здесь!
– Тетяяяяяяяяя!
Племянница бежит ко мне и присоединяется к своей матери, которая беспорядочно целует меня. Все меня обнимают, и на несколько минут в гостиной воцарился хаос из улыбок, рыданий и криков, за которым серьезно и сосредоточенно наблюдает Флин и с замиранием сердца Эрик.
Придя в себя от такого великолепного сюрприза, я вытираю со щек огромные слезы и спрашиваю:
– Но…, но когда вы приехали?
Волнуясь еще больше, чем я, отец отвечает:
– Час назад. У вас тут в Германии холодно.
– Ай, булочка, какая ты красивая в этом платье!
Я кружусь перед сестрой и весело отвечаю:
– Это подарок Эрика. Тебе, правда, нравится?
– Оно потрясающее.
Не заметив в гостиной зятя, я интересуюсь:
– А Хесус разве не приехал?
– Нет, булочка… Ты же знаешь, у него работа.
Я понимаю, и сестра улыбается.
– Ты не представляешь, какой крутой самолет у дяди Эрика! Стюардесса угощала меня шоколадками и молочным коктейлем.
К нам подходит Эрик, целует меня и, взяв за руку говорит:
– Пару дней назад я переговорил с твоим отцом и сестрой, и идея приехать и отметить здесь твой день рождения им очень понравилась. Ты довольна?
Так бы его и съела.
Так бы и зацеловала его до смерти.
И, улыбаясь, как девчонка, я отвечаю:
– Очень. Это самый лучший подарок.
Мы смотрим друг другу в глаза. Любовь. Вот, что мне дает Эрик. Но момент испорчен, когда Флин требует:
– Я хочу поехать к Соне!
Я удивленно на него гляжу. Что с ним такое? Но, заметив, что он нахмурился, я обо всем догадываюсь. Он ревнует. Столько незнакомых ему людей сразу – не очень хорошо для него. Эрик, обратив внимание на поведение племянника, отходит от меня, гладит его по голове и успокаивает:
– Сейчас поедем. Не волнуйся.
Ребенок поворачивается и, отвернувшись от всех нас, садится на диван. Эрик вздыхает, и моя сестра, чтобы разрядить обстановку, восклицает:
– Этот дом просто великолепен.
Эрик улыбается.
– Спасибо, Ракель.
И глядя на меня, говорит:
– Покажи им дом и их комнаты. Через два часа мы все едем в гости к моей матери.
Улыбаясь от радости, я вместе со своей семьей выхожу из гостиной. Мы все направляемся на кухню, где я знакомлю их с Симоной и Норбертом, а также Трусом и Кальмаром. Потом мы идем в гараж, где все восхищенно свистят, увидев тачки, которые там стоят.
Когда мы выходим из гаража, я показываю им ванные комнаты, кабинеты, и сестра, как обычно, не замолкая ни на секунду, кричит от восторга, обозревая все вокруг. А потом я открываю дверь, и перед нами появляется огромный крытый бассейн, тогда она вообще сходит с ума.
– Айййй, бууууууууууулочка, это потрясающе!
– Крууууууууууууто! – кричит Лус. – Тетя, ну надо же, бассейн и все такое!
Малышка направляется к бортику и трогает воду. Ее дедушка ее весело предупреждает:
– Лус, свет моей жизни…, отойди от края, а то упадешь.
Мой отец, не мешкая, хватает ее за руку, но девочка вырывается и, подбежав прямо к нам с сестрой, озорно шепчет:
– Хотите искупаться?
– Лус! – кричит сестра, глядя на мое платье.
– Эта девчонка сходит с ума при виде любой лужи, - посмеивается отец.
Всем хорошо известно, что если оказаться с нашей крошкой у воды, то обязательно промокнешь с головы до ног. У меня на губах появляется улыбка. Если я намочу платье, это будет настоящая трагедия, поэтому я заговорщицки смотрю на племянницу и шепчу: