Проснувшийся Демон

Сертаков Виталий Владимирович

– Выходит, Ракитский, не спросив нас, изменил режим? Но это произвол!

– Иначе вы были бы мертвы, - холодно ответил Артур.

– А остальные? Там сказано, что…

– Никто больше не выжил. Остальные капсулы повреждены. Теперь вы можете слушать? Люда, я к вам обращаюсь!

Женщина кивнула. Останавливая взгляд на костюме и черных пятках Коваля, она и теперь слегка замирала, но самообладание уже возвращалось к ней. Артура вторично кольнуло нехорошее подозрение. Ему очень не нравилось, когда люди не смотрят в глаза.

Он снова заговорил. Ученые понимали

по-английски, и Коваль, насколько позволила память, объяснил им, кто такой его спутник и почему не стоит быть особо доверчивыми в его присутствии. Затем отослал лейтенанта сторожить вход, хотя в этом не было никакой надобности. Он ни слова не сказал о Качальщиках, но попытался в общих чертах передать ситуацию в Москве и за ее пределами. Дробиченко долго молчали, переваривая оглушительные новости. Только теперь до Артура дошло, что совсем не обязательно ученые его послушают и уедут в Питер. Для него раньше не возникало сомнений, что именно так следует поступить, но теперь он крепко задумался. Рядом сидели взрослые самостоятельные люди, которые, безусловно, требовали ухода и поддержки, но вполне могли отказаться от его услуг.

– Стало быть, работорговля?
– опустив голову, уточнил Сергей.

– Всё к тому идет.

– И фашистская клика во главе?

– Пока что скорее мафиозная структура. По крайней мере, кремлевцы строят жизнь "по понятиям". И контролируют они даже не всё Подмосковье. Но замахиваются на всю страну. Один мой местный знакомец назвал это возвратом к естественным общественным отношениям.

– Ну разумеется… - Дробиченко пожевал копченую цыплячью ножку.
– А что за границей?

– Примерно то же самое. В смысле плотности населения. Последние лет двадцать наладилась торговля. Про Москву не знаю, но питерские ходят караванами в Финляндию, Польшу, Литву, Швецию… Впрочем, границы теперь весьма условны.

– И что вы предлагаете нам делать? Чем лучше ваш папа Рубенс, чем новый президент? Может, лучше махнуть в эмиграцию?

– Именно это я и намеревался вам предложить. Вместе отправиться в Берн или Париж. Возможно, нам удастся разбудить коллег…

– Вы только что сказали, что нет ни поездов, ни авиации!
– гневно перебила Людмила.
– Вы полагаете, что мы пойдем в Париж пешком?! Больше делать нечего!

– Ты же сама хотела!
– заикнулся супруг, виновато поглядывая на Коваля.

– Хотеть не вредно!
– всхлипнула Людмила.
– Ты как всегда, Серж. Сначала бросаешься, ни с кем не посоветовавшись…

– Да, знаете ли… - нерешительно добавил Сергей.
– Мы вам, конечно, верим, но хотелось бы пообщаться с кем-то из руководства…

– Руководство?!
– Артур сдержал ругательство. Черт подери, с этим инженером они говорили на разных языках! Или он за три года совсем одичал?
– Вы можете присоединиться к любому из столичных гарнизонов, а их более двадцати, не считая пятидесяти мелких банд.

– Позвольте! Мы похожи на людей, способных вступить в банду?

– Вам так или иначе придется кому-то подчиняться, - развел руками Артур.
– Но здесь я прогнозирую бесконечную войну за сферы влияния. Папу Ивана

рано или поздно грохнут, как любого тирана, может даже начаться общее восстание.

– Он действительно Иван, или претендует на лавры Грозного?

Артур посмотрел в окно. Над столицей занимался рассвет. Радуясь первому теплому утру, в палисаднике принялись куролесить сотни пернатых.

– Не он, так другой… Ребята, нас отшвырнуло назад на тысячу лет.

– Вы сами убивали людей?

Людмила не сводила с Коваля колючего взгляда, но стоило ему повернуться, как она тут же прятала глаза. Коваль почувствовал, что начинает раздражаться, а это было совсем ни к чему.

– Иначе бы убили меня, сударыня. И вы бы навсегда остались в капсуле. Вас устраивает такой ответ?

– Секундочку!
– забеспокоился Сергей.
– Уж не намекаете ли вы, что и нам придется стрелять? Меня от этого увольте!

– Вы можете поехать со мной в деревню. Там вам не придется брать в руки оружия…

– В деревню?!
– саркастически хмыкнула Людмила.
– Для того я готовила докторскую, чтобы копаться в навозе?

Оба Дробиченко, насупившись, молчали. Артур решил смягчить разговор:

– Я предлагаю вам поехать со мной, и совсем не обязательно в Питер… Я так ждал этого дня. Я ждал, когда смогу пообщаться не с дикарями, а с современниками.
– Он не находил, что еще сказать.
– Но сейчас вам лучше подождать меня здесь. Я добуду вам еду и лошадей. Ни в коем случае не выходите наружу. Ласка останется и будет вас защищать…

– Мне нужно принять душ!
– перебила Людмила.

– Сожалею, но здесь нет воды.

– Нет воды?! Но я же не могу ходить как…как…

– Как я, вы хотите сказать? Я уверен, что найду вам воду.

– И это! Что это за дрань?
– Людмила брезгливо рассматривала кожаные штаны.
– От них воняет!

– Да, одежонка слегка подкачала!
– неловко рассмеялся Сергей.
– И правда, воняет. Видимо, мездровали некачественно. Кроме того… Короче, я уже распорол ногу. Вы не могли бы найти нам обувь? У меня сорок второй, а у Люды тридцать седьмой размер…

– Тут же была раздевалка!
– вспомнила Люда.
– Там все мои вещи и косметика. Серж, сходи посмотри!..

– В раздевалку вы не попадете!
– урезонил женщину Артур.
– Все подвальные помещения затоплены.

– Бред какой-то! Но магазины-то работают?
– Ковалю показалось, что он сходит с ума. Чтобы не нагрубить, он быстро пробормотал слова извинения и покинул комнату.

Лейтенант исчез. Сбежал, собака, подумал Артур, полной грудью вдыхая талую апрельскую свежесть. Конь обрадовался, увидев хозяина, подошел и ткнулся в ухо слюнявыми губами. Некоторое время Артур прикидывал, как лучше поступить. Вряд ли Порядок приведет подмогу, он же понимает, что его не будут здесь ждать. Да, не вышло из парня ученика чародея, ну и бог с ним. Такого всё равно не перевоспитаешь. А вот с Дробиченками гораздо хуже, пройдет время, прежде чем они адаптируются. Нет, не то чтобы он разочарован, но неужели у академика Ракитского не нашлось в штате никого поумнее?..