Простая История. Том 2
Шрифт:
32
Но Джеф, уже почти выехавший за ворота, неожиданно для себя, остановился. Повернулся к ней, разглядывая её. По его пониманию, Николь должна сейчас плакать в три ручья, а она ничего: сидит спокойно, смотрит на него. Не скажешь, конечно, что слишком весёлая, но и не печальна.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил он, озадаченный. – Как мне с ним поступить?
– Прости его. Он тебе всё отдаст, он тебя любит. Ему плохо без тебя. Он бродит вокруг твоего дома, не решаясь войти, с утра и до позднего вечера. Думаешь, я его раз видела? Я его вижу постоянно, он только заговорил
Он отвернулся, глядя сквозь ветровое стекло:
– Ты не знаешь Майка.
– Знаю. Его и так видно. Как Стива. Или Нору. Или детей – он весь прозрачный, понимаешь? Чем больше ты его отталкиваешь, тем больше он себя казнит. Сейчас он как Иуда Искариот: в нём много гордыни: он не может простить себя. Его может утешить только прекращение твоих страданий – он за тебя боится. Мне так показалось. Не травмируй его больше. Не надо. Смотри, он и так весь поседел.
Её сочувственно-просительные интонации заставили его усмехнуться.
– Он давно седой, – задумчиво сообщил Джеф. – Он поседел, когда умирал дед, двадцать шесть лет уж тому. Боже!
– Что? – испуганно спросила Николь.
– Сколько прошло лет, Боже! – почти с ужасом сказал Джеф, посмотрев на неё, – поистине, день рождения самый мерзкий день в году. Жаль, что я о нём ребятам рассказал.
– Хорошо, что рассказал, – не согласилась Николь. Помолчала. Потом засмеялась: – Мне осталось только начать рассказывать тебе как ты хорошо выглядишь, как старой даме в доме престарелых.
– Спасибо, – засмеялся и Джеф.
Ночная тьма застала его в машине, охваченного сумасшедшей идеей. Загнав "бьюик" в гараж, он прошёл было к первому попавшемуся телефону, но по дороге повернул в библиотеку: разве вспомнишь так, сразу, то, что нужно? Набрал найденный для проверки полузабытый номер, перетряхнув телефонную книгу, сброшенную на диск. Достала его эта жизнь. Неуютно. Надо что-то изменить. И все эти поездки в задумчивом одиночестве, по три часа на дорогу туда-обратно. К чёрту!
– Брендон. – услышал он и сказал:
– Логан! Это Джеф Коган, помнишь ты меня?
– Тебя забудешь, чёрт. Ты когда звонить вовремя научишься?
– Никогда, старого медведя новым фокусам не научишь. Есть у тебя расценки на особняки?
– Пошлю почтой, если ты адрес не сменил.
– Всё как раньше.
– Хорошо. Завтра ящик глянь. Сейчас мне вставать неохота. А что с тобой, неужели решил со своего кладбища съехать?
– Ты сам-то где сидишь?
– Ладно, ладно! Как там Стив?
– Жив, Баррель, что ему сделается?
– Ну привет. – Джеф послушал гудки и положил трубку, изумляясь себе. На кой чёрт ему расценки на особняки? Молиться надо, вот что. Наращиваешь пробег и молишься. И все дела. Точно, чокнулся он совсем. Пошёл наверх. Поставив предварительно "Et Si Viellir M'Etait Conte". Размышлял, почему у него на душе было так тяжело вчера. Нежный голос Милен напоминал ему о Николь. Неужели из-за "образа мимолетного счастья"? Утро отразилось в мониторе, когда Джеф, поёживаясь в прохладе дома, копался в почте. Что это такое? Может старческая бессонница? Или расчётный центр так подшучивает, выполняя подсознательное решение не тратить время напрасно? Брякнул телефон.
– Коган.
– До тебя не дозвонишься. Так ты решил, что с домом делать собрался?
– Нет ещё, – честно признался он
– Ну ты даёшь. Где мозги потерял, в пиве утопил, что ли?
– На кой тебе мой дом сдался?
– Как это? Если ты его продаёшь, так быстрее надо, там полное переоборудование придётся делать, и лучше по осени. Или ты полагаешь, его тут же купит местный муниципалитет для музея восковых фигур?
– Ну, смотрю, ты уже настроил планов, – хмыкнул Джеф, размеренно жуя морковку и усмехаясь при мысли, что он сам давно как восковая фигура и дом продавать не надо. Нужно только открыть дверь для доступа посетителей. – Думать не мешай.
– Так ворочай скорее своими шариками-роликами.
Прогоняя привычно-ритмичный час "до пота, но не до боли", как когда-то учили инструктора, Джеф размышлял. Чёрт его дёрнул звонить Логану среди ночи. Он в жизни разум не ценил, только здоровое предпринимательство.
Джеф приткнул машину на церковной территории – хорошо, что за оградой площадки есть своя стоянка. Прошёл по потертым ступеням. Камень, побелевший от времени вытерся до желобков в самых неожиданных местах. Пожалуй, стоило бы отремонтировать крыльцо, наверное старческие нетвердые ноги весьма затруднённо шагают тут, если он сам спотыкается. Забавные мысли приходят в голову, раньше ему было всё равно, кто как бродит по какому-то крыльцу. Он встал на правое колено при входе под гулкие своды, повернулся по уже выработавшейся привычке взглянуть на пустой крест. Теперь трепета души этот вгляд у него не вызывал, но если Джеф не оглядывался на него, то чувствовал себя неуютно. Гулкая пустота утра сопровождала его раскатистым звуком его шагов и Джефу захотелось пойти на носках: возле колонны слева от алтаря сидел отец Теодор.Закрыв глаза, сложив руки на груди и откинув назад голову. Он сидел очень прямо, опираясь спиной и затылком в камень колонны, и весь его вид был словно неживой – так неподвижен он был.
Джеф уже привычно опустился на скамейку в переднем ряду, там хоть и не было подставки, чтобы встать на колени, зато можно сидеть свободно, а не боком.. Тед приоткрыл глаза, услышав шаги, улыбнулся Джефу, пока тот усаживался и снова удалился в своё созерцание. Джеф откинулся на спинку и задумчиво окинул храм взглядом. Едва зайдя, возле входной двери, отметил приглашение помочь в уборке перед праздниками. Надо действительно что-то будет сделать. Пары вставленных стёкол, наверное, мало, раз уж он решил стать членом общины.
В тишине и холоде храма сидеть было приятно. Тед вскоре встал, преклонил колено перед алтарем и ушёл в ризницу. Вместо него появился министрант, начавший готовить мессу. Он тихо перемещался в алтарной части: убирал что-то, приносил что-то, двигаясь безшумно и плавно. Время летело незаметно. Постепенно храм немного заполнился полусонными людьми, пришла Марина. Она устроилась на привычном месте, мягко улыбнувшись Джефу. У него было такое ощущение, что если бы он сидел с закрытыми глазами, все равно бы понял, что здесь с ним рядом, в церкви находится Марина. Чувствуя её присутствие, Джеф совсем не находил в своём отношении к ней сходства с отношением к Николь. И стоять рядом было приятно, и радость была от присутствия Марины, и спокойствие, и уют, но она была чужой. Она не притягавала его так, как Николь, не вызывала потребности защиты и ответственности за неё. Хотелось просто почтительно и благодарно поцеловать её пальцы и не более. Это было удивительно. И вместе с тем – правильно