"Прости, любимая, так получилось..."
Шрифт:
Девушка не стала спорить. Она вручила управляющему лосьон и салфетки и вышла в коридор. Забавный стилист, его искреннее восхищение получившейся причёской, новое платье, а теперь ещё и лёгкий флирт с управляющим заметно приподняли ей настроение.
Дэн действительно уже минут пять стоял у машины, посматривал на часы, и раздраженно похлопывал себя пальцами по бедру.
«Ну и где эта дамочка? Что она о себе возомнила? Сколько я буду тут торчать?»
Дамочка всё не появлялась, зато из дверей выскочил какой-то яркоокрашенный хлыщ с внушительных размеров сумкой. Хозяин
Внезапно художник вспомнил, что Макс упорно твердил ему о подарке для мэра. Памятуя о печальной судьбе портрета, друг потребовал задобрить перспективного клиента хотя бы какой-нибудь картинкой. Дэн мстительно выбрал из кучи подрамников давний этюд-подмалёвок с какими-то садовыми цветами. Гортензии или как их там. Хватит с этого сивого мерина.
— Вот чёрт... Чуть не забыл, — пробормотал он и быстро двинулся в дом. Всё равно пока эта девица там возится...
После залитого вечерним солнцем парка в полутёмном холле он постоял несколько секунд, моргая. Возможно, поэтому художник не сразу поверил собственным глазам: по мраморной лестнице особняка в облаке густо-фиолетового шёлка плыло видение. Ветерок из приоткрытого на лестничной площадке стрельчатого окна ласкал рыжий локон и развевал длинный шлейф за изящным плечом девушки.
Стук каблучков отозвался стуком его собственного сердца. Дэн неотрывно смотрел, как вечерний ангел в пурпуровом закатном облаке спускается на грешную землю, чтобы благословить её своей красотой. Околдованный ассоциациями, которое подкинуло ему богатое творческое воображение, он не сразу понял, что земное воплощение мечты обращается к нему.
— Простите, господин Ривенхарт. Я, кажется, опоздала.
— Да... Нет, ничего. Стойте здесь. Никуда не уходите.
Изумлённая Лия проводила взглядом метнувшегося мимо неё вверх по лестнице художника. Вид у него определённо был странный.
Вскоре Дэн вернулся с завёрнутым в бумагу подрамником и чем-то небольшим, что он бережно нёс в горсти. Почему-то избегая смотреть девушке в глаза, хозяин особняка аккуратно вложил в её руку маленький мешочек из чёрного бархата.
— Вот, возьмите. Наденете на этот вечер.
По пути к машине он старательно разъяснял сам себе, что это всё Макс. Макс его уговорил. Упёртый кровожадный людовед. А сумасшедшее биение сердца, вдруг открывшее художнику пугающую истину, что для этого закатного ангела он сейчас достал бы даже сияющую звёзду с неба, тут совершенно ни при чём.
За окном мягко заурчал мотор Бугатти. Макс откинулся в кресле и прикрыл глаза. Наконец-то... Кажется, всё обошлось без приключений. Теперь пришло время избавиться от непрошеного боди-арта. Он взял салфетку, выдавил на неё немного лосьона и склонился к зеркалу, как вдруг снаружи, заглушая звук двигателя, послышался тяжёлый топот, визг и крики:
— Ой, мамочки! Спасите!
Рыжий подскочил, как ужаленный, и бросился к открытому окну. В этом доме даже на приём нельзя уехать спокойно! Что там ещё случилось?!
Картина за окном открывалась самая что ни на есть сюрреалистическая.
На земле у подножия скульптуры бесновался Котька. Он то бегал кругами, то подпрыгивал как можно выше, шумно шлёпаясь о землю тяжёлыми лапами и глухо рыча, но не выпуская при этом крепко зажатого в зубах секатора.
— Фу! Фу, нельзя! Уйди, противный! — срывающимся фальцетом причитал насмерть перепуганный стилист.
«Куда только Станислав смотрит?» — поразился про себя рыжий, но тут же вспомнил, что сам отпустил Стаса и Винни в автосервис за джипом.
— Ё... — самовыразился потомок русских эмигрантов и кинулся на улицу, бросив скомканную салфетку на подоконнике.
До злополучной статуи Макс добежал почти одновременно с Полиной. Она уже изо всех сил пыталась оттащить целеустремлённого Котьку от его добычи, вцепившись в ошейник мастифа. Однако толку от этого было мало: девушка лишь подпрыгивала вместе с псом, который в азарте даже не замечал, что к нему что-то прилипло. Висящий на статуе стилист уже не кричал, а слабо поскуливал от страха, но держался крепко.
— Котька, перестань! Кому говорят, дурья твоя башка! Фу! — Рыжий присоединился к Полли в попытках урезонить собаку, но вошедший в раж Котька игнорировал и его.
— Вы не волнуйтесь, он у нас вообще хороший! Дружелюбный очень! Ой, — Полина искренне старалась утешить пострадавшую сторону в промежутках между Котькиными прыжками. — Только убегать от него вы — ой! — зря стали, он этого не любит. А так он — ой! — хороший, даже не кусается почти. Правда, на прошлой — ой! — неделе чуть почтальону ногу не отгрыз, но тот — ой! — на велосипеде был, а это же совсем другое дело…
Речь девушки, то и дело прерываемая подпрыгиваниями, не возымела должного эффекта: у стилиста явно открылось второе дыхание, потому что он снова завопил:
— Спасите! Помогите! Убива-ают!
Из машины буквально вывалился согнувшийся от хохота Дэн. За сценой он наблюдал с того момента, когда длинноногая ультрамариново-алая молния бросилась наперерез отъезжающему Бугатти и резво взметнулась на статую.
Он быстро отогнал собаку (Котька явно обиделся — по его мнению, он честно выполнял свой долг, защищая хозяйскую территорию от непрошеных гостей) и махнул рукой другу:
— Макс, сними этого… юношу. Пусть не портит мою статую! У вас всех к ней какое-то нездоровое влечение!
Рыжий нехотя подошёл и подал руку стилисту, которого от пережитого, похоже, прорвало:
— Нет, ну скажите мне, на что это похоже? Травить честного мастера собаками, буквально собаками! И эта ужасная голая женщина — у меня нет влечения к женщинам! Совершенно! Как можно было такое подумать, как можно!
Грудь статуи он, тем не менее, не выпускал. Вероятно, за всю свою жизнь мастер красоты не имел настолько близкого контакта с обнажённой женщиной.