Прости меня луна
Шрифт:
— Чего изволите?
— Ничего, спи! — цыкнул на него князь. А царевна уже застыла у двойного портрета. Водила свечой и внимательно разглядывала ту, что мило улыбалась художнику.
— Ты не изводи себя. Ветер запомнил тебя сопливой девчонкой. Он знать не знает, какой ты стала красавицей.
Тилля молчала.
— Пойдем. Поздно уже, — князь потянул за локоть. Нехорошо, что царевна так пристально рассматривает лицо соперницы. Эх, нехорошо. Сравнивает себя с ней, должно быть. Не понимает, что лучше и красивее Лунной
— Тебе не кажется, что в ее глазах затаилась насмешка? И губы изогнуты так, будто она готова издевательски рассмеяться.
— Тилля, не надо…
— Ты не понимаешь. Ветра увели, когда нас не было. А потом возле нашего дома появились псы. И убили Лозу. Да, мне больно, что Ветер женится на другой, но я боюсь, как бы эта другая не оказалась убийцей, натравившей на нас собак. А вдруг она и есть Зло?
— Ты говорила, что Зло находилось все время рядом, а значит…
— Да, Лоза тоже так думал. Он был уверен, что Зло жило в монастыре, и очень давно.
— Тебе невеста Генриха кого-нибудь из монастырских напоминает?
— Нет, — царевна покачала головой. — Я никогда не видела ее прежде. Я бы запомнила. Слишком красивая.
— Кх-м! — сзади кашлянул управляющей, заставив царевну и князя вздрогнуть. Он был одет наспех. Сзади жался встревоженный лакей. — Вам что-то нужно? Я могу помочь?
— Нет, нет! — князь поторопился успокоить. — Мы уже уходим. Хотели еще раз насладиться красотой невесты наследника.
Глава 37
День шествия женихов и невест выдался волнительным.
Луна долго выбирала между теми нарядами, что ей сшили в имении князя.
— Голубой или розовый? А может, белый? А что, если красный? — она застыла у кровати, на которой специально нанятые служанки разложили два из четырех нарядов. Туфли, подобранные в цвет, выстроились по линеечке у шкафа, на спинках всех кресел висели такие предметы женского гардероба, о которых в монастыре пришлось забыть.
Девушки из гостиничной прислуги терпеливо ждали и старались быть незаметными. Как ни пытались они скрыть свои мысли, но по их лицам легко читалось, что «барышня мается дурью». Вот если бы им предложили хотя бы одно из той дюжины платьев, они были бы безмерно счастливы.
— Какое все же выбрать? — спросила себя Луна в десятый раз. Она поднесла руку ко рту и в задумчивости постучала пальцем по губам. В волнении царевна совсем не чувствовала холода, хотя ее кожа сделалась гусиной. Теплый халат валялся на полу, а из-под тончайшей нижней рубашки просвечивало кружево таких же никчемных в деле обогрева хозяйки панталон.
— Какое выбрать платье, дорогая? — донеслось от двери. — Смотря какую цель ты преследуешь.
Луна взвизгнула и, чтобы прикрыться, сдернула с кресла первую попавшуюся вещь, но тут же швырнула ее назад, поскольку
— А сколько еще можно ждать? — в ответ на молчаливый упрек он развел руки, демонстрируя свою готовность к выходу. — Раз не можешь справиться сама, пришлось идти на помощь.
— Что значит, какую я преследую цель? — нервозность царевны зашкаливала, она смахнула со лба испарину. Нечесаная, полураздетая, а до выхода осталось всего ничего. Опоздают и плестись им в хвосте шествия вместе с горожанами, которых допустили к празднику женихов и невест.
«Какой удар по княжескому самолюбию!»
— Если хочешь выглядеть как хорошенькая дурочка — надень розовое, если надеешься попасться на глаза принцу Генриху, то выбери вот это — ярко-красное, но помни, что тогда ты привлечешь не только его внимание.
— А если я хочу составить тебе достойную пару?
Костюшка молча указал на голубой кант, что подчеркивал строгость и изысканность его одеяния.
Стелле оставалось лишь кивнуть. Она досадовала на себя по двум причинам: первая — не догадалась спросить, как будет одет «жених», втянутый ею в весьма опасную затею и тратящий на нее баснословные деньги, и вторая — как же легко Барчук разгадал ее мысли!
Не прошло и двух часов, как царевна была готова.
Шествие начиналось на дворцовой площади, оцепленной по случаю участия наследника Эрии чуть ли не в три ряда. Через несколько проходов, устроенных во избежание толчеи, пропускались только те, кто имел на руках пригласительный билет — украшенную золотыми вензелями карточку с именами жениха и невесты. Остальные могли наслаждаться зрелищем со стороны или из окон окружающих площадь зданий, откуда высовывалось сразу по нескольку человек. Смельчаки забирались даже на крыши, грозясь сорваться с них к ногам возбужденной толпы.
Слышались радостные крики и смех, прорывающийся сквозь грохот королевского оркестра, который смолкал лишь затем, чтобы народ расслышал имена очередных счастливчиков. Устроители расставляли пары в зависимости от положения жениха в обществе.
Арка из бесконечного числа белых роз брала начало от центра площади и уходила в сторону дворца, стоящего на возвышении. В небе вились воздушные змеи, длинные хвосты которых составляли цвета родов, принимающих участие в шествии.
— Смотри, вон наш! — Костюшка глазами показал на реющего в вышине змея, похожего издалека на рыцарский щит. Серебристо-голубые ленты то сплетались, то вновь разлетались. Выше всех парил огромный змей-дракон эрийского королевского рода — его черно-красные ленты на фоне бледного неба смотрелись агрессивно.