Прости меня луна
Шрифт:
— А потом ты выпустила кошку, за которой убежали собаки, а сама открыла портал прямо к своей бабушке?
— Да, — девочка опустила голову, ее испачканные в вишневом соке пальцы мяли красивый передник, надетый поверх шерстяного платья. — Бабушка Кати плакала из-за того, что Фарух умер. Не успел убежать, когда разрушилась мамина башня. Но она обрадовалась, что я и мама живы.
Лоза пересадил девочку со стула к себе на колени. Та обняла бахримана.
— Немира выросла у Фаруха и Катарины на руках. Они ей
— А что было потом? — почти все присутствующие заметили, что князю не нравится Лоза. Его вопросы были резкими, а в голосе слышалась предвзятость, словно он, заставляя еще и еще раз пересказывать давнюю историю, хотел поймать его на вранье.
— Потом тетушка Катарина и маленькая Немира выходили меня. А когда я смог ходить, то сначала мы поискали кошку, а потом отправились в наш дом на острове, — Лоза поднял глаза на Луну. — Мы искали тебя. И даже оставили записку в кувшине, где я хранил деньги.
— Прости, я их потратила и в наш дом больше не возвращалась.
— Я не искал деньги. Я боялся, что ты погибла.
— Откуда ты узнал, что она здесь, в Эрии?
Услышав вопрос князя, Лоза поморщился.
— Я не знал. Я пришел на шествие только потому, что хотел предупредить кого-нибудь из королевской службы, что Стефания не та, за кого себя выдает.
— Предупредил? — Константин подался вперед.
— Нет. Я увидел ее, Луну.
Глаза Лозы заблестели, когда он встретился взглядом с царевной.
— Я всегда узнаю тебя. Как бы ты ни вырядилась.
В комнате повисла неловкая тишина.
Но ее нарушил Чиж.
— Я так понимаю, пора спасать Солнце? Чего это она застряла в башне нашего врага?
— Мама боится возвращаться в лабиринты. Она говорит, Гаюрд не простит.
— А почему именно туда? Что, у нас других башен нет?
— Угу, поселим принцессу Солнце в нашей деревенской водокачке, — Касатик скривил лицо.
— А Лунный дворец? Там же тоже есть башня. Папенькина обсерватория, например.
— А кто у нас папенька? — насторожился Лоза. Луна никогда не называла его имени, хотя само звание «бастарда, в ком смешана королевская кровь с колдовской» ясно давало понять, что у Луны в предках короли. Но иметь в виду кого-то абстрактного и знать наверняка — совершенно разные вещи.
Чиж перед носом Лозы хлопнул ладонью по столешнице и на ней осталась лежать монета с бородатым профилем — золотой берелив.
— Ты дочь Лунного царя? — бахриман вспомнил монарха, который из года в год приходил к разрушенному монастырю.
— Да, — просто ответила Луна.
— Но я заметил его сегодня среди гостей. Он тоже здесь! И с ним царевна.
Стелла посветлела лицом. Сестра! Как же долго она ее не видела. Наверное, совсем невеста. Хотя, какая невеста, ей всего-то двенадцать…
— Подождите, подождите! — в разговор вновь вмешался князь. — Не отвлекайтесь.
— Если уж на то пошло, то и гостиница сгодится. Она самая высокая в городе, потому как стоит на холме, — Чиж обвел взглядом всех присутствующих, пораженных простой истиной. — Считай повыше королевского дворца, если посмотреть на него с чердака. Можно его оборудовать под жилье, а там посмотрим.
— Я к хозяину, — соскочил со стула князь. — Договариваться.
— А мы за мамой, — Касатик, который был меньше всех ростом, а это, как он догадался, важно, если хочешь участвовать в спасении наказанной Гаюрдом принцессы, протянул руку девочке, слезшей с колен Лозы. — Встретимся на чердаке.
Бахриман тоже поднялся.
— Я иду первым. Сначала нужно оглядеться.
Глава 39
— Как я их всех ненавижу! — Стефания сидела на своей кровати и сжимала виски пальцами.
Постель промялась под тяжестью мужчины. Это Захер забрался на кровать, чтобы встать на колени за спиной женщины и размять ее напряженные плечи. Обычно ее отпускало. Накопившаяся ненависть уходила.
Без Стеф бахриман уже не мог дышать. Полная зависимость от ее желаний. Даже от вскользь брошенного взгляда, когда сердце обмирает от надежды — позволит целовать или опять прогонит?
Но нет, все впустую. Стефания давно к себе никого не подпускала. Ни его, ни недовольного Рейвена, который совсем недавно вновь побывал в Лабиринтах. И чего там выискивают?
Здесь, в Эрии, она уже полгода как играла новую роль — целомудренной и чистой помыслами невесты наследника короля. Если бы в памяти не оживали сцены близости, то Захер сам бы уже поверил в непорочную деву.
«Бахриман никогда не отдаст свою женщину другому», — билась в голове мысль, которую когда-то внушил дед. Отец погиб, напоровшись на ловушку, расставленную воинами Союза. Только за это следовало уничтожить короля Эдуарда, а тут Стеф выбрала его сына.
«Я должен убить!» — Захер почти свыкся с захватившей его идеей, только пока не мог определиться, кого он убьет: Эдуарда, Стефанию, Генриха или самого себя. Все надоело.
— Что на этот раз? — лениво спросил он, боясь показать, что даже простое прикосновение к ее коже возбуждает.
— Сначала ответь, ты выполнил то, что я приказала?
— Конечно.
— Промашки не будет? Солнце начала задавать слишком много вопросов. Что ни день, то капризы. Тоже мне, принцесса. Хорошо у девчонки ума хватает за мной по пятам не таскаться. Хотя, чего тебе рассказывать? Сам все видишь.