Прости нас, Нат
Шрифт:
Одна освоилась, двое еще на подходе.
Я должна была быть наготове и поэтому осталась в коридоре, но чем дольше я топталась там, тем больше мне казалось, что на кухне меня заждались. И я уже чуть было не поддалась на зов гостеприимства, как в дверь позвонили. Я тут же пожалела, что во входной двери не было глазка.
Я дотащилась до двери, рванула ее на себя, но та застряла с резким лязгом. В первый момент я стояла в недоумении, почему дверь открылась всего на пару сантиметров; я захлопнула ее и снова дернула, потом еще и еще. Снаружи из темноты донесся голос:
– Извини, совсем туплю.
За порогом были Обри с Элеонорой. Они жались друг другу, как будто вместе пришли из теплого насиженного местечка. Элеонора улыбалась своей милой улыбкой, вскинув брови под рваной челкой. Подле нее стояла Обри, как всегда с непроницаемым лицом, мягким и невыразительным, как сон. У нее была теперь ошеломительно короткая прическа, с левой стороны вообще под ноль. Выглядела она беззащитной и бесстрашной одновременно.
Я избегала смотреть ей в глаза, ожидая, что Элеонора сейчас набросится на меня, как и Роза, но этого не случилось, и между нами будто пролегла непреодолимая траншея.
В конце концов Элеонора нарушила тишину. Она процедила сквозь стучавшие зубы:
– Впустишь? А то на улице просто дубак.
Я взмахнула рукой, приглашая их на нейтральную территорию. Элеонора переступила Рубикон, стряхивая кожаное пальто и лакированные черные каблуки, словно выплясывая джигу. Она с облегчением фыркнула и закатила глаза.
– И зачем мы сами себя этим мучаем, Ноз?
Я закрыла глаза на лужу, образовавшуюся под кучей обуви.
– У нас свободная от обуви территория. Бинтование ног не потребуется.
– Вот уж спасибо. Так, ладно. Где виновник торжества? Где этот мужчина, приручивший нашу дикую Нору?
Я указала Элеоноре на кухню и приготовилась держать удар. Обри. Если сперва она пристально следила за мной, то сейчас уже осматривала вешалку, будто изучая место преступления. Мы не виделись восемь месяцев, впервые так долго, и вот стоя ли, не желая сделать первый шаг друг другу навстречу. А ведь она радоваться должна, что я ее пригласила, что согласилась принять ее в свой дом, но она не выказывала ни малейшей признательности. Только любопытство.
Мне не стыдно признаться, что я была в ужасе, когда Элеонора сказала, что Обри тоже придет, но завидев ее на пороге, съежившуюся под леденящим ветром, с покрасневшими от холода ушами и носом, я немного растаяла. Даже ощутила радостное волнение. Учитывая все, что между нами было, это просто феноменально. Бывают такие друзья – как временные петли.
И все же, стоя в этом коридоре, неважно, с холода или нет, мы никак не могли воссоединиться. Как масло с водой. Мне нужно было что-то предпринять. Сказать что-то безобидное? Чтобы не возникло вопросов. А что, если она сболтнет Арту про Люка?
Так, не усложняй. Давай самое скучное.
– Так вы вместе на такси приехали?
Обри кивнула.
– Мы заехали выпить. Элл сказала, у нее был тяжелый день на работе, и она хотела встряхнуться перед… этим всем.
Может, они обсуждали меня? Наверняка.
– Заходи, выпьем чего-нибудь и тоже поболтаем, наверстаем упущенное.
Я проследовала на кухню в надежде, что она пойдет следом. Элеонора сидела на табурете, держа в руках наше фото с той фотосессии, и вопросительно смотрела на Арта. Я сразу поняла, что он, похоже, отмочил свою типичную шутку, судя по озадаченному выражению лица Розы и тому, что сам он стоял, расставив ноги, чуть ли не приплясывая с пальцами врастопырку.
Элеонора брызнула:
– Да ладно, серьезно? Ни фига себе, ну дает.
Мой выход. Пора войти в роль.
– Вы случаем не обо мне?
Я вошла в гостиную, задрав подбородок, словно боевой меч. Наготове. Но все должно быть не так. Мы же с Артом команда, мы на одной стороне. Надо показать им, что мы на одной стороне. Арт обошел Элеонору и приобнял меня за плечо.
– Я тут рассказывал, как ты когда-то притворялась, что читаешь мои книги.
– Какие-то я правда читала.
Элеонора довольно заметила:
– Ноз вообще отличная притворщица. Ну а я бы с радостью позаимствовала книжку. Или посоветуй мне, что взять, и я куплю. Поддержу местных книготорговцев, так сказать.
Она помахала передо мной фотографией и, подняв брови, сказала:
– И кстати – форменный ужас.
Я вдруг явственно ощутила присутствие Обри, молчаливо стоявшей в дверях гостиной. Мне тут же захотелось выхватить у Элеоноры фотографию и сжечь. Но вместо этого я повернула Арта к ней лицом.
– А вот и Обри.
Я уже рассказывала Арту про Обри, но далеко не все. Больше о нашем прошлом. А он не спрашивал, почему истории о ней кончались на моменте нашей с ним встречи, и не знал, что я с ней ни разу не виделась с тех пор, что мы с ним знакомы. Ему я сказала, что наши пути разошлись (это, по сути, так и было) и что мы не разругались, и вот тут я соврала.
Он знал, что ее будет сложнее всего очаровать, поэтому он протянул ей руку, а не заключил в могучие объятия. Она со скупой улыбкой подала ему руку, пристально его рассматривая, как манекен на поезде-призраке или в психушке, который может внезапно на тебя наброситься. Я уже видела у нее этот взгляд. Она смотрела на него, как на животное.
Арт как будто даже не заметил.
– Я уже наслышан, не то, что об этих неудачниках.
Элеонора притворно ахнула от обиды и отпила из бокала вина, оттопырив мизинчик. Роза смотрела то на Арта, то на Обри, и так прикусила губу, что та аж побелела. На долю секунды мы замерли, точно в стоп-кадре, ожидая, что вот-вот разразится скандал. Обри резко вздохнула.
– Я тоже наслышана. Принесла вам подарок.
Метнув на меня взгляд из разряда «проморгаешь в два счета», Обри вручила Арту фиолетовый подарочный пакет с биркой «новоселье». Арт запустил туда руку и вытащил небольшое растение в горшочке с мясистыми розовыми лепестками, распластанными по земле.