Прости, я тебе изменил
Шрифт:
Со психу раскрыл дверцу шкафа, едва ли не вырвав ее с корнем. Встал за ней, чтоб не стращать кое-кого, и спешно стянул с себя джинсы, бросил под ноги.
— А компания? — уточнила Ольга, меняя угол обзора.
В отражение зеркала она лицезрела меня в полный рост. Задержала взгляд на моей левой ступне. Ее же ничего не смущало. Это несколько напрягало. Тем не менее я снял с себя и боксеры, стараясь не обращать внимания на постороннего зрителя.
Чего она там не видела.
— Я найду способ, как удержать компанию
"Да на хую я все это вертел!"
Тем временем пристальный взгляд устремился на меня. Держал на прицеле, медленно спускаясь к паху. Постепенно насыщаясь животным блеском, скрытой дикостью, похотью. Дыхание Ольги участилось. Грудь вздымалась чаще. К лицу краска прилила. Очевидно, мысленно она прокручивала одну из своих фантазий, связанных со мной, коих у нее не счесть.
— Макар, мы можем... по-быстрому... — решила она озвучить ее с придыханием. Томно. С желанием.
— Нет, не можем. Забудь, — процедил я, прекрасно понимая, что она хотела предложить себя.
У Ольги налицо все признаки недотраха. Вот только она крупно ошиблась, если подумала, что я стану спать с ней.
Наспех надел трусы, следом джинсы. Телефон в карман переложил и дверцу прикрыл, вдребезги разбивая розовые мечты Ольги. В который раз уязвляя женское самолюбие.
— Я поняла, это все из-за нее... Из-за Алёны ты поменял свое решение, — не вопрос. Она утверждала. Сама себе говорила, попадая в самое яблочко.
— Она здесь вообще ни при чем, — солгал я намеренно. Со сдержанностью, не выдавая свое желание защитить ее от этой чокнутой.
— Ты же понимаешь, что с ней у тебя ничего не выйдет. Она не простит тебя, а я тебя простила. За все простила, Макар.
Сука.
— А ты хоть раз спросила у себя, нужно ли было мне твое прощение?
Тупое молчание в ответ.
Никогда я не просил у нее прощения. Ни за что. Не хотел я этого.
По малолетке считал себя гордым. Повзрослев, потерял в раскаянии всякий смысл. А Ольга где-то растратила свою гордость, раз простила меня за то, в чем я не раскаялся по сей день.
Нет, я бы мог относиться к ней со всем уважением. Но как? Как уважать человека, который сам себя отказывается уважать? Который застрял в прошлом? Живет прошлым...
Мы ведь встречались когда-то давно. Наши матери нам свадьбу даже организовывали, желая реализовать свою мечту. Свою, но никак не мою! В общем, поспешили они. Их спешка вылилась в мой ярый протест.
Я начал творить безумные вещи, которые сопровождали меня на протяжении практически всей моей жизни. Находясь на грани самоуничтожения, я погряз в грехах. Делал больно себе, чтобы другим было больно. Гонки хоть и были моим якорем. Стоп-краном. Но не настолько, чтобы отказаться от соблазнов разгульной жизни. Я вел себя как скотина последняя. Осознанно по большей части.
— Мне тут передали, что ты разузнала об Алёне. А теперь вопрос, — я поиграл пальцами, изображая барабанную дробь. — Какая сука тебе разболтала, что я изменил ей на мальчишнике? М? — и вновь ни слова в ответ. Глаза отвела в сторону, губы скривила, сглотнула туго. — Почему ты молчишь? Отвечай, ты же хотела поговорить! Что, неужели желание пропало?
— Катя Ветрова обмолвилась как-то, — пропищала она мышкой, избегая моего взгляда, забиваясь в угол.
— Катя, значит, — хмыкнул я, охреневая оттого, насколько все запущено. Подмывало что-нибудь пнуть. Еле сдержал в себе порыв. Перевел дыхание, заставив себя успокоиться. — Ладно, а эта лошадь тогда откуда узнала? И вообще, когда вы успели спеться?
— Мы по-прежнему не общаемся. Просто встретились как-то в салоне красоты, и она мне на уши присела. Показала мне ее фотку, но я понятия не имею, откуда она все это разузнала, — не врала. Правду сказала.
Не стала бы Ольга сближаться с той, с кем однажды разругалась из-за меня в пух и прах. На почве ревности.
— Что она еще тебе говорила? — потребовал хлестко.
— Что презирает тебя... и считает... что ты получил по заслугам, — брякнула Ольга, с раздражением всплескивая руками у лица.
Да, нахуевертил я там знатно. Катюха до сих пор зуб на меня точит.
— Мне плевать, что она там считает, я спрашиваю про Алёну. Про нее она что-нибудь еще говорила тебе? — пригвоздил ее взглядом к месту, а та рот лихорадочно раскрывала и закрывала. Глазки из стороны в сторону забегали.
— Нет. Ничего больше не говорила, — ответила она, а после добавила сбивчиво: — Если и говорила, я ее не слушала.
— Ты знала о ней раньше? Знала, с кем именно у меня должна была быть свадьба?
— Нет! Только о мальчишнике узнала. Благодаря Климу, но ты и так это знаешь, — твердо ответила.
— Уверена? — прищурился, вглядываясь в нахмуренное лицо.
— На все сто. Мне это не интересно.
Ага, как же! Так не интересно, что все в скандал переросло.
Нет! Не верю я ей!
Я достал телефон из кармана, зашел в приложение по продаже авиабилетов и бегло изучил ближайшие рейсы.
— Ты должна уехать. На месяц не меньше, — доложил я спокойно, ощущая на себе плавящий взгляд.
— Куда? — распознал в голосе Ольги некую заинтересованность.
— Куда захочешь. Но чем дальше, тем лучше, — на глаза как раз попался рейс до Сиднея. — О, Австралия! Ты же хотела как-то посмотреть на Сиднейский оперный театр! Чем не повод?! Посмотришь, сходишь на парочку представлений, с кенгуру познакомишься!
— С кенгуру, — фыркнула она, недооценивая мою решительность. — Так и скажи, что хочешь сбагрить меня!
— Не стану отрицать. Хочу, — честно признался, хищно зубоскаля.