Прости за любовь

Джолос Анна

С кем было также? С кем Тата Джугели, дочь своего отца, была столь живой и настоящей?

Я должна попробовать сделать не так, как надо, а так, как хочется. Глядя в эти глаза напротив, разве можно поступить иначе?

— Да, — выдыхаю тихо, кажется, совсем потеряв голос от волнения.

— Джугели…

Стискивает в своих руках крепко, но бережно.

Его губы накрывают мои.

Поцелуй выходит порывистым, невероятно чувственным, и отчаянным. Если бы не аплодисменты, напомнившие нам о том,

что мы не одни, он бы длился вечно. Потому что соскучились до дрожи. Захлестнуло. Растворились в ощущениях. Утонули в нежности и страсти.

Разрывать контакт совсем не хочется, но, приличия ради, нужно.

Марсель отстраняется.

Я, словно в замедленной съёмке, смотрю на то, как он надевает мне на палец кольцо. Дорогое и изысканное, оно сверкает драгоценными камушками на солнце.

— Ребята…

Филатова вся в слезах. Плачет. Обнимает нас по очереди.

— Полинка, не реви, — смущённо улыбаюсь, поглаживая её по спине.

— Всё. Не буду. Растрогалась просто, — шепчет она, заикаясь.

— Молодые люди, повернитесь сюда, пожалуйста.

Здесь, оказывается, и фотограф присутствует.

— Проведёшь этот день со мной? — прижимая меня к своей груди, спрашивает Кучерявый, пока мужчина делает серию снимков.

Киваю.

— А Поля? — наблюдаю за тем, как она общается с пилотом.

— Не переживай. Её отвезут домой. Она любезно согласилась понянчить шерстяного бандита. Идём.

Тянет меня за руку и сюрпризы не заканчиваются. Потому что мы, проследовав по пешей тропе, выходим к деревянному пирсу.

— Это наша? — удивлённо смотрю на пришвартованную белую яхту.

— На сегодня да.

С ума сойти!

— Отправимся в небольшое плавание? Ты не против?

— Не против.

— Нормально себя чувствуешь? — интересуется встревоженно.

— Нет. То есть да. Я в порядке.

— Точно?

— Точно.

— Тогда погнали.

Помогает мне безопасно перейти с пирса на судно. Ведёт за собой. Машет человеку, который им управляет.

— Нам сюда.

Минуя каюту, ведёт на открытую палубу. А там… Белая мебель. Стол накрыт: закуски, салаты, фрукты, ягоды, напитки. Украшено всё вокруг цветами.

Так красиво!

— Ты ведь проголодалась? Ничего не ела в самолете?

— Не ела.

— Отлично. Садись, — отодвигает стул.

Джентльмен мой.

— Абрамов, у меня ощущение, что я сплю, — признаюсь растерянно.

Столько всего за раз, что голова кругом.

— Заметь, я не нарушил твой наказ. Не звонил, не писал, приезжать не стал.

— Ты подстроил нашу встречу! — рука тянется к тарталеткам, ведь живот предательски урчит.

— Хитрить ты не запрещала.

— Как организовал признание на трибунах? Это ведь чужие, незнакомые люди!

— Секрет, — подмигивает.

— Зачем столько цветов? Ты

хоть представляешь, как мне жаль было оставлять их в гостинице?

— Мне же надо было как-то общаться с тобой. Чтобы ты про меня не забывала.

Забудешь тут!

— Я смотрел все твои матчи.

Удивлённо выгибаю бровь.

— Обманываешь.

— Нет.

Мне очень приятно, если честно. Я надеялась на то, что он за мной следит.

— Вы с ребятами записали новый альбом?

— Да. Выйдет в день моего рождения. Ешь, а я буду объясняться, — занимает место напротив.

Опять серьёзное, сосредоточенное лицо, а значит, говорить будем о наболевшем.

Вдох. Выдох.

— Ты не принимай на свой счёт моё поведение. У меня было время разобраться в себе. Я понял, что мои загоны — исключительно моя проблема.

— Я пошутила насчёт фамилии, Марсель. Просто сказала, не подумав.

Путём долгих размышлений пришла к выводу, что обидела его той фразой.

— Да дело не в фамилии, хотя это важно для меня, лгать не буду.

— А в чём?

Молчит какое-то время.

— Скажи, как есть.

Достаёт зажигалку из кармана. Поджигает кончик сигареты.

— Мне просто показалось тогда на даче, что ты несерьёзно относишься к нашим отношениям. Не видишь настоящей семьи в будущем. Со мной. Типа я ненадёжный и безответственный.

— Господи, да с чего ты взял? Я ведь ничего такого не имела ввиду.

— Накрутил себя, — пожимает плечом. — Грузанулся тогда жёстко. В общем, ты прости меня, пожалуйста. Как-то глупо и по-идиотски себя повёл. Батя правильный совет дал. Надо учиться ртом разговаривать и обсуждать то, что тревожит. Давай на берегу договоримся, что в нашем браке так и будет?

Браке.

Это звучит так… Непривычно. Волнующе.

— И про детей. Они мне нужны, конечно. Когда-нибудь потом, — затянувшись дымом, добавляет. — Когда достигнешь своих целей в спорте. Когда сама захочешь их тоже.

Чувствую, что краснею.

А под рёбрами такое приятное тепло разливается…

Ему важно. Важно то, что имеет значение для меня. Именно это всегда отличало его от других.

Хочется оказаться как можно ближе.

— Иди сюда, — зовёт, будто прочитав мои мысли.

Встаю.

Усаживает к себе на колени. Тушит сигарету о дно пепельницы.

— Извини, ладно? — примирительно целует в плечо.

— И ты.

Смотрим друг другу в глаза. Запускаю ладонь в его кудряшки. Люблю их. Это мой личный фетиш.

— Ты сказала мне «да», Джугели, — напоминает, возгордившись своей победой.

— Сказала. Уж больно красивое кольцо, — улыбаюсь. — Ай!

Ущипнул.

— Никаких шуток. Станешь скоро моей женой. Ты вообще осознаёшь масштаб?

— Нет.