Простительные грехи
Шрифт:
Я бы легко потеряла себя в нем, если бы не взяла это под контроль.
А это привело бы только к разбитому сердцу.
Он закрыл глаза, убрав глубину своего взгляда настолько, что я почувствовала, что могу дышать.
— Перевернись, — прошептал он, опускаясь на колени. Я хотела поспорить, хотела сохранить рассудок, сопротивляясь и устанавливая между нами некоторую дистанцию, но обещание того, что еще Лино может сделать для меня, было слишком сильным, чтобы сопротивляться. Я перевернулась на живот, услышав, как позади меня открылась еще одна бутылка. Одна из его рук скользнула
Мне не привыкать к массажам от Лино, но обычно он делал их через барьер одежды. Его руки на моей коже, нежно поглаживающие позвоночник вверх и вниз и разминающие напряженные мышцы, вызывали во мне совершенно новые ощущения.
Кожа к коже, все казалось большим.
Мое тело ожило, как будто его рук было достаточно, чтобы я услышала его сосредоточенное дыхание. Чувствовала жар его тела, когда он оседлал мои бедра. Чувствовала давление его паха на мою обтянутую леггинсами попку. Я хотела, чтобы это было по-настоящему, хотела большего.
Но даже если бы Лино хотел этого, я не могла.
Я покончила с мужчинами. Покончила с болью, которую они причиняли, и ложью, которую они говорили. Как бы сильно я ни любила Лино, он был мужчиной в глубине души, и он однажды уже ранил меня своей ложью.
В конце концов, я не была миссис Анджелино Белланди, как он обещал.
Мы провели несколько долгих мгновений, сосредоточившись на напряженных мышцах возле моего позвоночника, и мне хотелось заплакать из-за за потери тепла его тела, когда он перекинул ногу и слез с меня. Даже если мое более логичное «я» понимало, что лучше покончить с этим. Эта дистанция между нашими телами — хорошо. Это нормально.
Нам нужно вернуться к нормальной жизни.
Я перекатилась на спину, прежде чем сесть и подтянуть колени к груди.
— Знаешь, тебе не обязательно оставаться здесь со мной, — прошептала я, когда он вернулся после мытья рук в ванной. В его руках был еще один тюбик с мазью, и он сел у моих ног.
— Мне нравится заботиться о тебе, — пробормотал он. Когда он схватил меня за лодыжку, я вздрогнула. Я должна знать, что он ничего не упускает, когда дело касается меня, и, вооруженный знаниями, он начнёт анализировать каждую отметину на моем теле. Он потянул чуть сильнее, ожидая, пока я уступлю ему свою ногу. Тюбик в его руке оказался кремом от шрамов, и он натер им ступни моих ног. Он держал меня неподвижно, пока я извивалась, и казался невосприимчивым к моей щекотке.
— Что ты собиралась рассказать мне насчёт этого?
— Я еще не разобралась, — призналась я, пока он массировал выпуклые мясистые шрамы.
— А что на самом деле произошло?
— Это не имеет значения. Теперь все кончено, так что нет смысла пересказывать все детали…
Он вскинул голову, сжал челюсти, а его ноздри раздувались, как у загнанного в угол животного.
— Это хуже, чем задушить тебя?
Я отмахнулась от него с усмешкой,
— Не знаю что произвело на тебя такое впечатление. — Он перешел на другую ногу, но его взгляд не отрывался от моего лица.
— Иначе почему ты еще не рассказала мне? После того, как он душил тебя, я думаю, что признавать что-либо ещё было бы несущественно. Что, черт возьми, произошло? — Его большие пальцы сильнее вдавились в свод моей стопы, его раздражение подталкивало его к той грани, по которой, я знала, он ходил ежедневно в своей деловой жизни, где он стал безжалостным королем.
— Лино…
— Я узнаю, Самара. Да поможет мне Бог, я, блядь, узнаю. И если это прозвучит не из твоих уст, я сойду с ума. Я редко злюсь на тебя. Не испытывай меня.
Я знала, что он имеет в виду каждое слово, знала, что теперь, когда он знает, что есть что искать, он будет безжалостен, пока не узнает правду. Не имеет значения, что я никогда не ходила в больницу, что нет никаких официальных записей. Линда знала, а Джаспер подозревал.
— Я наступила на стекло.
Его взгляд был не чем иным, как чистым огнем, но слова застряли у меня в горле.
— Самара, — предупредил он.
— В ту ночь, когда я сказала ему, что хочу развода. Он был недоволен. Я не знала, что он пьян, иначе я бы подождала. Он всегда быстро заводился, когда выпивал но он так хорошо это скрывал. Я даже не подозревала, пока он не подошёл достаточно близко, чтобы я могла почувствовать его запах.
Закончив с моими ногами, Лино провёл рукой вверх по моей икре сзади, едва ощутимо надавливая на неё через леггинсы. Я знала, сколько сдержанности требовалось от него, чтобы так нежно прикасаться ко мне, знала, что он пересиливает себя и стремится к слишком мягким прикосновениям, чтобы не причинить мне боль.
— Я отбивалась от него. Пыталась убежать, и мы разбили зеркало в пол, которое держали в углу спальни. Когда я убегала, я наступила на стекло, торопясь уйти. Я бежала до самой Линды, так что к тому времени, когда мы пытались достать осколки, они уже были глубоко.
— Отсюда и шрамы, — вздохнул он.
— Отсюда и шрамы, — ответила я, на мгновение подумав, что он может оставить это в покое.
— Ты сказала, что больна. Сказала, что это желудочный грипп, и это единственный раз, когда ты не подпустила меня к себе. Я знал, что ты лжешь, но я думал, что тебе просто нужно время, чтобы смириться с разводом. Я дал его тебе, как идиот. — Он с шипением выдохнул, как будто не мог поверить, что дал мне пространство, в котором я нуждалась .
— Мне действительно нужно было пространство. Дать мне его было правильным, — пробормотала я, изо всех сил пытаясь успокоить его. — Независимо от того, что заставило меня нуждаться в этом пространстве, ничто не меняет того факта, что я нуждалась в нем.
— Он причинил тебе боль? Помимо осколков, ты сказала, что была драка?
Я вздрогнула, закрывая глаза, чтобы не смотреть на него.
— Моя работа — заботиться о тебе. Мне нужно знать, vita mia.
Перевод: Жизнь моя.