Просто гуляем...
Шрифт:
– А знаешь… Я кое-что поняла… Как бы сильно ты не была обижена, как бы сильно ты не злилась, как бы ни была в чем-то уверенна, чтобы ни случилось, никогда не следует начинать играть в прятки. Надо выяснить все при личной встрече, когда ты сможешь посмотреть ему в глаза и увидеть врёт он тебе или нет…
– Тебе точно… С твоими-то способностями…
– Иногда, сердце может сказать больше, чем прочтенные мысли.
– Это да…
====== XXVII ======
– Очки! Очки! Скидки по визитке! Очки! Очки! – Послышался женский голос, усиленный громкоговорителем, а это значит, что мы уже подошли к станции метро Чернышевская. Да,
– А она сменила пластинку. – Заметила Леся, вторя моим мыслям.
– Да… А помнишь это «Автошкола! Автошкола! Автошкола приглашает! Автошкола! Автошкола!»
– Это был хит…
– Ещё бы.
– О чем говорим, девчонки? – И меня обняли за плечи. Я невольно вздрогнула. Все никак не могу к этому привыкнуть.
– О музыке. – Ответила я и проследила, как Антон подошел к Лесе и несколько неуверенно взял её за руку. Видимо, Леся ещё не решила проявить свою благосклонность.
– Как так – о музыке? А я думал вы о нас разговариваете... Ну вот…
– Я надеюсь твоё эго это переживет?
– Переживет, но только при одном условии. – Я повернулась к нему лицом. Посмотрела в глаза и с удовлетворением убедилась, что мыслей не вижу. Отлично. Не зря столько времени тренировалась. И хотя шум в ушах не исчез, он немного стих, да и невольных мыслей больше не вижу, ни при телесном, ни при зрительном контакте.
– При каком условии?
– Ты проведешь все каникулы со мной. – И он наклонился ко мне, видимо, собирался поцеловать, но я увернулась.
– Боюсь, придется устраивать похороны.
– В смысле?
– Твоему эго. – Буркнула я и нахмурилась. – Я уезжаю на каникулы.
– Куда это ты? – Спросила подруга, отвлекшись от беседы (Интересно, а о чем они говорили?) с Антоном (О чем с ним вообще можно говорить?).
– Ой… Вот лучше бы вы мне не напоминали. Мама с папой тащат меня в какой-то санаторий. Блин, ну захотели они отдохнуть – поехали бы вдвоем! Зачем меня с собой тащить? Так нет же: «Катя, мы тебя не в колонию отправляем! И вообще, мы тебя не так часто о чем-то просим, так что ты едешь с нами и точка!» Вот так вот… Так что, народ, пойдемте развлекаться! Надо запасаться позитивом, в ближайшие десять дней я его буду только расходовать. – И мы пошли по аллее, вперед, по направлению к Неве.
– А ты позови с собой Евлампия! – Хитро подмигнула мне подруга, вырывая меня из объятий Игоря. – Я думаю, он с удовольствием скрасит твоё одиночество. – Я улыбнулась и с наслаждением вдохнула на редкость свежего воздуха. Какая же сегодня хорошая погода…
– Какой ещё Евлампий? – Возмутился Соколов-старший.
– А ты что не знал, что у Катьки, пока тебя не было, ухажер появился? – Я закатила глаза, но выдавать подругу пока не стала. Надо же как-то развлекаться. – Он ей подснежники дарит и арбузами кормит прямо посреди зимы.
– Дарит? В настоящем времени?
– Да. А что?
– Но Катя же со мной встречается.
– И что? Ей из-за этого без цветов и фруктов сидеть?
– Технически, арбуз – это не фрукт, а ягода. – Заметила я. – Но это так… к сведению, а вы продолжайте, продолжайте.
– Так… Чего продолжать? – Он схватил меня за локоть, вынуждая остановиться и посмотреть ему в глаза. – Евлампий? Объясняй давай.
– Евлампий – это древнегреческое мужское имя, означающее «светящийся». Его носитель обладает мягким, сговорчивыми характером и …
– Катя….
– Ой
– В каком это смысле?
– Евлампий – это плод её воображения. – Наконец, созналась Леся.
Парни переглянулись и засмеялись. Надо же.
– То есть твоего воображаемого парня зовут Евлампий? – И они засмеялись громче.
– То есть когда это был гипотетический соперник, тебя ничего не смущало? – Мы с Леськой снисходительно хмыкнули. – Вот она мужская логика в действии. Пойдемте, праздновать, мужчины вы наши
– А какой сегодня праздник?
– Как так – какой? Сегодня же двадцать третье марта.
– Ага. Международный Евлампиев день.
====== XXVIII ======
Я вяло ковырялась ложкой в, с детства не любимой, да к тому же ещё и отвратительной на вид, геркулесовой каше, которую я сначала посолить и поперчить, чтобы придать ей хоть какой-то вкус, а потом подсластить, причем сначала просто сахаром, а потом малиновым и черничным джемами. В итоги получилась серо-буро малиновая и даже в крапину смесь, которую я старательно перемешивала, немного зачерпывала ложечкой, подносила к лицу, подозрительно принюхивалась, невольно морщилась и возвращалась к увлекательному процессу размешивания.
– Катя, хватит издеваться над кашей! Её и так после всего, что ты с ней сделала, можно причислить к великомученикам. – Пошутил папа с аппетитом уплетая свою порцию. Мама слегка улыбнулась, потом, будто бы дала себе мысленный пинок, и улыбнулась широко.
Я промолчала и только больше нахмурилась. Позитив, накопленный за день прогулки с ребятами, я истратила еще в первый день, когда окончательно убедилась, что делать здесь можно только одну вещь – умирать со скуки.
Нет, конечно, здесь есть всякие процедуры, некоторые из них очень даже нечего, те же массаж и жемчужная ванная, но это все ещё до двенадцати можно успеть. А что делать дальше? Я хотела прогуляться – все-таки сосновый бор, для меня, городского жителя, это едва ли не восьмое чудо света. Но не успела я подойти к первой, удобной для лазания, сосны, как начался дождь, вынудивший меня вернуться под крышу. Ион как начался тогда, так и не прекращался. Хотя нет, вру, один раз он затих где-то в половину одиннадцатого и капельки, стекающие с крыши даже успели поехидничать: «А ты сейчас не погуляешь! Уже поздно! Тебе нельзя гулять!» А под утро он зарядил с новой силой. Я могла бы конечно безвылазно сидеть у себя в номере и смотреть телевизор, но я и дома-то этого не делала. Поэтому все свободное время между завтраком, обедом и ужином, я проводила в библиотеке. Бедной, очень бедной, очень-очень бедной библиотеке. Настолько бедной, что там оказалось всего десять не прочитанных мною книг, которые я и мусолила в течение этих трех дней.
– Кать, после завтрака пойдём в пинг-понг играть? – Предложил папа, издавая вздох наслаждения, пробую обжигающе-горячий чай.
– Что-то не хочется… – Пробурчала я, добавляя в чай сахар.
– Может, в картишки перекинемся?
– Я против азартных игр.
– В шахматы? – Меня это начинает раздражать.
– Скука…
– Тогда в шашки? – Он что – намеков не понимает?
– Нет, папа.
– Почему?
– Я не люблю шашки. – Я глотнула чая и поняла, что вместо традиционных двух ложек сахара, я добавила ложек десять – не меньше!