Просто мы научились жить (2010-2012)
Шрифт:
– Я о другом. Ты всегда отрицала, и бесилась, когда тебя называли лесбиянкой. Что изменилось?
– Ну… – Женя сделала вид, что задумалась. – Просто я подумала, что так не бывает – что жопа есть, а слова нет. Я сплю с женщинами, влюбляюсь в женщин, жила с женщинами. И кто я после этого? Не Чебурашка же.
Она снова закрыла глаза, и подумала, как забавно все меняется. Ведь, и правда, было время, когда слово лесбиянка заставляло ее краснеть и смущенно прятать глаза. А иногда и бить. И бить крепко.
Виталик тогда вернулся неожиданно –
Она задохнулась от счастья, кидаясь ему на шею, и зацеловывая лицо. Она верещала, обнимала, и снова принималась верещать. И совсем не заметила, как появилось, а потом исчезло в окне растерянное лицо.
– Поживем у тебя, – решил Виталик, – Алки и Ксюхи же еще долго не будет?
– Долго, – согласилась счастливая Женька. Где-то внутри ее кольнуло чувство опасности – а вдруг он рассчитывает на… И тут же исчезло под напором любимых рук и губ.
Волновалась она напрасно – Виталик вел себя безукоризненно. Держал за руку, целовал в губы, но ночью только обнимал за талию и не делал никаких поползновений на большее.
Лека исчезла. Женька несколько раз звонила с вахты ей домой, но ее мама неизменно отвечала, что дочери нет дома и «я не знаю, где она шляется». Наверное, уехала, – решила для себя Женька, и постаралась запихать поглубже неизвестно откуда взявшуюся обиду. Могла бы и зайти перед отъездом…
Однажды, когда они с Виталиком лежали на кровати поверх покрывала, и целовались, дверь вдруг распахнулась. Женька не сразу поняла, что произошло, а когда поняла, ахнула, пораженная: прямо посреди комнаты стояла неизвестно откуда взявшаяся Ксюха. И она почему-то плакала.
Виталик бросился к ней, попытался обнять, а она кинулась на него с кулаками, под удивленным взглядом ничего не понимающей Жени. Постепенно, под напором долетающих до нее обрывков слов, она начала догадываться.
– Ты говорил, что это несерьезно… говорил что любишь… говорил ненадолго… вернешься…
Ксюха захлебывалась слезами, а Виталик только твердил как заведенный:
– Я с Женькой теперь, Ксюха, я теперь с ней.
Женькино сердечко сжалось от жалости. Ксюха дралась ожесточенно, но все было бесполезно – Виталик был больше, сильнее и крепче. Он схватил ее за запястья и держал подальше от себя.
И тогда она озверела окончательно.
– Ах, ты теперь с ней? – Закричала, отталкивая Виталика дальше от себя. – Ну так я ей расскажу тогда, с кем она связалась.
Куда только делась жалость… Теперь Женя чувствовала страх – Ксюха надвигалась на нее, нависала – худая, некрасивая, лохматая, от нее веяло ужасом и отчаяньем.
– Он не любит тебя, и бросит так же как меня бросил. Он говорил, что ты только увлечение и что он скоро от тебя избавится. А еще говорил, что как только ты ему дашь – можешь быть свободна.
Женька
А Ксюха разозлилась еще сильнее – по ее щекам разлился нездоровый румянец, руки задрожали.
– Уходи отсюда, – велел Виталик, – хватит балаган устраивать!
– Ты говнюк, – отрезала она в ответ, – настоящий говнюк. Как ты мог так поступить?
– Перестань, Ксюш, – Женька вскочила на защиту любимого так, словно он был декабристом, а она его верной женой, – веди себя достойно.
– Пусть себя ведет достойно этот гондон! – Взвизгнула Ксюха. – Лживый ублюдок! И ты хороша. Отличная у нас с тобой вышла дружба, Женечка – увести чужого парня, это надо быть очень хорошей подругой.
– Он не… Он не твой парень!
– О да, конечно! Он не мой парень, он не трахал меня на этой самой кровати, и не обещал жениться. Разуй глаза, дура! Он врет тебе так же, как врал и мне!
Какой-то абсурд. Возмущенный Виталик с одной стороны – в голубых джинсах и белой футболке, агрессивная Ксюха с другой – в платье-разлетайке и кедах. А посередине – ничего не понимающая Женька, мотающая головой туда-сюда в тщетных попытках разобраться.
И вдруг до нее дошло. Она вспомнила, как начинались их отношения с Виталиком, вспомнила странные Ксюхины взгляды и ночные слезы, и все поняла.
– Ты что, встречался с нами обеими одновременно?
Виталик совсем озверел и принялся за руки выталкивать Ксюху из комнаты. И Женька поняла, что не ошиблась, и кинулась защищать подругу. Она вырвала ее из рук Виталика и оттолкнула к кровати.
– Виталь, это правда? – Спросила с надеждой.
– Я выбрал тебя, – крикнул он в ответ, – как бы ни было, я выбрал тебя!
Женька задрожала от омерзения. Значит, все то время, когда он ухаживал, говорил эти красивые слова… Он был с ней тоже. Какая гадость.
– Уходи, – велела она, – не хочу тебя видеть.
– Прекрасно! – По-видимому, терпение Виталика на этом кончилось. Он озверело глянул на Ксюху и вышел, захлопнув за собой дверь.
Женька повернулась, и то, что она увидела в Ксюхиных глазах, заставило ее отшатнуться: столько ненависти и боли сквозило в нем.
– Он всего лишь парень, – пробормотала она.
– Много ты понимаешь, – процедила в ответ Ксюха.
Женя усилием воли заставила себя вынырнуть из воспоминаний. Нельзя. Дальше вспоминать нельзя. Это даже хуже, чем… В общем, просто хуже. Нельзя.
– Черт с вами, – сказала она, вставая на ноги и отряхивая джинсы, – поехали на кладбище. Все равно, по-видимому, из прогулки ничего не выйдет.
Довольный Серега кивнул и пошел первым.
Ну и ладно. Ну и хорошо. Раз вы так хотите – пусть будет так. В любом случае это лучше, чем то, к чему вплотную подобралась память и от чего ее срочно надо защитить.