Просто мы научились жить (2010-2012)
Шрифт:
– Ну тетя Лена! – Возмущенно затянула Маша.
– Леночка, ну что ты, – включилась в игру Аллочка, – я думаю, Машеньке конечно понравится наш подарок, а если она его не увидит, то мы никогда об этом не узнаем.
Лека сделала вид, что задумалась, а потом полезла в карман и достала пакетик.
– Ну ладно, – кивнула она, передавая пакетик Маше, – держи и носи с удовольствием!
Маша, взвизгнув от радости, достала из пакетика сережки, тут же их надела, и кинулась на шею сначала Леке, а потом Аллочке.
– Спасибо! Просто супер!
И убежала к зеркалу.
Праздник
Развеселившаяся Лека плясала вместе со всеми – попрыгивая и подпевая незнакомым песням, а Аллочка с группой девочек уселась к кому-то на кровать рассматривать фотографии новых нарядов в женском журнале.
Почувствовав, что уже задыхается от долгих плясок, Лека, помахав рукой, присела на подоконник, где с самого начала вечеринки прятался хмурый Игорь.
– Чего надо? – Мрачно спросил он, когда Лека села рядом.
– Ничего. Устала танцевать, посижу.
– Что, больше посидеть негде?
– Есть где. Я здесь хочу.
Он отвернулся и замолчал. От всей его позы, напряженной спины, сжавшихся в кулаки ладоней, веяло злостью и агрессией. Вряд ли дело только в драке с местными, похоже, что здесь было что-то еще.
– Гарик, – позвала Лека, и спина мальчика дрогнула, – что еще произошло?
Он долго молчал, и это молчание было еще тяжелее от разлетающейся вокруг веселой музыки. Лека боролась с желанием протянуть руку и погладить его по коротко стриженной макушке.
– Не хочу говорить, – сказал он наконец, продолжая стоять лицом к окну.
– Ладно, – кивнула Лека, – если захочешь – только свистни, я готова послушать.
Тоска вернулась, и танцевать больше не хотелось. Помахав рукой Аллочке и попрощавшись с детьми, Лека вышла в коридор и отправилась в свою комнату.
Что-то было не так. Что-то было ОЧЕНЬ не так, а что именно – она никак не могла понять.
Глава 2. Предчуствие.
Где-то в глубине души Лека понимала, что это плохая идея – устраивать двойное свидание, половинка из которого еще и будет вслепую. Но Аллочкины горящие глаза, порхающая радость и общий энтузиазм, лишали всякой возможности переменить решение.
Она собиралась весь день – то и дело забегала к Леке в разных нарядах, демонстрируя то брючный костюм, то отрытое платье. Лека все наряды одобряла, но к вечеру уже потихоньку начала злиться, и когда Аллочка забежала двадцатый раз, она вывела ее в коридор, заглянула в глаза и сказала внушительно:
– Остановись. Если ты ему нравишься – то ему понравится любой твой наряд. А если нет – никакой наряд не поможет.
Сама она начала собираться за пятнадцать минут до выхода. Прошлась расческой по коротким волосам, надела джинсы и синий свитер, сверху – теплую куртку, шапку с ушами, и, подумав, подкрасила губы.
Из корпуса они вышли вместе, под руку, и направились к центральному входу.
– Я хорошо выгляжу? – Сотый раз спросила Аллочка.
– Да, – сто первый раз кивнула Лека, – смотри, вон они стоят.
Они и правда были уже
Почему-то Леке он сразу не понравился. Может быть, дело было в том, что мужчины в длинных дубленках напоминали ей Юрия Никулина в пальто, а может, на него она спроецировала общее недовольство ситуацией. Но ради Аллочки решила держаться.
Все перезнакомились. Мишин друг оказался – Лека чуть не расхохоталась, услышав – Юрой, ее же саму представили как Елену.
Помявшись в неловкости, все наконец двинулись к кинотеатру.
Лека подхватила своего кавалера под руку и нарочно вместе с ним немного отстала, чтобы дать возможность Аллочке и Мише поговорить наедине, но вскоре поняла, что еще немного – и начнет хохотать прямо ему в лицо.
Он шел и рассказывал ей о своей жизни, о работе (профессия у него оказалась очень увлекательная – главный бухгалтер), о даче, на которой он летом сажает хризантемы, и о бывшей жене, с которой развелся потому что она изменила ему, пока ездила в санаторий по путевке от предприятия.
И вроде бы все было ничего – нормальный мужчина с нормальной жизнью, но от этой нормальности хотелось немедленно завыть и что-нибудь сломать.
– Прекрати, – скомандовала сама себе Лека, – у тебя есть шанс наконец-то построить нормальные отношения с нормальным человеком. Он же очень хороший, это сразу видно. Понятное дело, тебе бы больше подошел наркоман, или извращенец, или просто мудак, но попробуй хоть раз в жизни обратить внимание просто на хорошего человека.
– Расскажи о себе, – попросил Юра, наговорившись, и Лека вдруг испугалась. А что, собственно, она могла рассказать ему, этому хорошему парню?
Рассказать, как в двадцать лет уехала из Таганрога путешествовать? Как трахала все, что шевелится? Как предала единственного человека, который по-настоящему ее любил? Как отпустила этого человека и попрощалась с ним, хотя хорошо понимала, что только вместе они могут быть счастливы? Как стала алкоголичкой и наркоманкой? Как ездила по России со стриптиз-шоу, не запоминая ни имен, ни дней, ни событий? Как пыталась покончить с собой и лечилась от передоза? Как потеряла ту, кто смог увидеть ее – настоящую? Как на много лет заморозила все свои чувства, и жила словно робот, не позволяя себе ощутить ни радости, ни боли, ни счастья, ни страдания? Как вернулась в родной город зализывать раны, и как поняла, что никому там не нужна?
ЭТО она могла ему рассказать?
– Я тоже люблю цветы, – улыбнулась Лека в ответ на вопросительный Юрин взгляд, – а еще книги. В детстве я как-то мало читала, максимум – то, что требовалось из списка литературы на лето, а сейчас читаю очень много. В основном детям – они очень любят, когда я читаю вслух.
Если Юра и удивился такому ответу, то виду не подал, и всю оставшуюся дорогу до кинотеатра они вдвоем с удовольствием обсуждали литературу.
В какой-то момент Лека даже поймала себя на том, что ей по-настоящему приятно и интересно идти по зимней улице под руку с этим мужчиной, и разговаривать о фантастике, о любовной лирике, о философских трактатах.