Просто пришла любовь…

Батлер Лорин

Клеменси боялась отдаться ему, поскольку Ленард мог понять, как сильно она любит его и что ей не хочется терять его по завершении их годичного контракта. Год — это слишком короткий срок!

— Я не буду грубым, — заверил ее Ленард. — Не смотри на меня так, пожалуйста.

— А как я смотрю на тебя?

— Так, будто я самое страшное чудовище, которое встретилось тебе на пути.

— Не думаю, что ты чудовище, — сказала она и ласково улыбнулась.

— Я рад. — Он нежно обнял ее и прошептал: — Ты мне нужна как никто другой, Клеменси. Ты так много значишь для меня!

— Неужели?

— Мы

уже столько лет знаем друг друга! — Он глубоко вздохнул. — И я уже не могу относиться к тебе иначе. Особенно после того, как узнал, что моя мать души в тебе не чаяла.

Однако Клеменси было жаль, что Ленард относился к ней совсем не так, как к Беатрис. В отличие от бывшей любовницы она для него просто друг, соседка, партнерша в предвыборном спектакле. Когда срок их сделки закончится, и в распоряжение Клеменси вернется усадьба, Ленард будет удовлетворен, потому что результат их договоренности наверняка доставил бы удовольствие его матери.

Что ж, пусть так, решила Клеменси. По крайней мере, я не потеряю свой дом… Зато потеряю человека, которого люблю всем сердцем.

— Тебе не стало лучше? — ласково спросил ее Ленард. — Мне грустно видеть тебя подавленной.

— Скоро я буду в полном порядке, — заверила Клеменси. — Дай мне несколько минут.

Зайдя в ванную, она смыла макияж, открыла кран и ополоснула лицо. Прохладная вода помогла ей успокоиться. Клеменси пришла к выводу, что не должна думать о том, как будет жить через двенадцать месяцев: надо наслаждаться каждым днем, не загадывая, что будет завтра.

В спальню Клеменси возвратилась, уже полностью владея собой и даже слегка стыдясь своей несдержанности. Ведь Ленард был так нежен с ней, так внимателен, а она взяла и все испортила.

Клеменси уловила во взгляде Ленарда откровенное желание, и ее охватила приятная истома при мысли о физической близости. Клеменси, чуть помедлив, сняла пеньюар и, совершенно обнаженная, предстала перед восхищенным взглядом Ленарда.

Странно, но в эту минуту она абсолютно не стеснялась своей наготы, более того — жаждала мужских ласк. Ленард протянул руку, и уже в следующее мгновение Клеменси лежала на спине, чувствуя на себе приятную тяжесть Ленарда. Соприкосновение их обнаженных тел подействовало на Клеменси как удар электрического тока, и она вскрикнула от охватившей ее дикой, неуправляемой чувственности.

— Скажи, что хочешь меня, — прошептал Ленард. — Пожалуйста… Я не смогу по-настоящему и до конца обладать тобой, если ты сама не попросишь меня об этом.

Однако Клеменси молчала: она нестерпимо хотела близости с ним, но не могла найти слов, чтобы выразить свое желание. И тогда Ленард начал нежно ласкать ее, его руки и губы виртуозно играли на теле Клеменси прелюдию к симфонии любви.

Клеменси изнемогала от этой сладкой пытки, ей казалось, что еще немного — и она умрет от блаженства, однако каждый новый поцелуй, каждое новое прикосновение рук Ленарда доставляли ей все большее наслаждение, но не утоляли жажду ее тела, а лишь сильнее разжигали ее. Не в силах дольше терпеть, Клеменси закричала:

— Возьми меня, Ленард! Я хочу тебя! Пожалуйста!..

Клеменси

была измождена до предела, но счастлива. Она прильнула к груди Ленарда и блаженно закрыла глаза. Ей хотелось услышать от него одно коротенькое слово — «люблю». Пусть даже в действительности он и не любил ее.

Она долго боролась со сном — боялась не услышать заветное слово, но Ленард молчал. И тогда Клеменси смежила веки и вскоре провалилась в глубокий, крепкий сон.

Ночью Клеменси неожиданно проснулась. В комнате была кромешная тьма, Ленард нежно обнимал ее, и она слышала его глубокое ровное дыхание.

На минуту Клеменси вспомнила, как ждала от него любовного признания, и ей стало смешно и обидно за себя. Да, физической близостью они просто скрепили свою сделку, и Ленард, разумеется, теперь будет чувствовать себя еще увереннее. Что же касается ее, то она, получается, просто сыграла с собой злую шутку, понадеявшись, что «влюбит» Ленарда в себя. Именно об этом она думала, именно на это втайне надеялась, когда ложилась с ним в постель.

Но, возможно, у нее еще есть шанс? Ведь впереди — целый год семейной жизни! Правда, год — не такой уж и большой срок.

7

Хотя полдень уже давно миновал, жара не спадала. Клеменси облачилась в шорты и в тенниску, но все равно ей было жарко.

Она прошла вдоль столов, которые были расставлены в дальнем конце сада, и еще раз пересчитала бокалы. Сегодня вечером состоится грандиозный благотворительный прием, приглашено почти двести гостей. Несмотря на то что Ленард нанял официантов, Клеменси носилась весь день как белка в колесе, проверяя, все ли на месте, все ли детали учтены.

— Клеменси.

Как всегда при виде мужа, ее пульс участился. Высокий и красивый, в джинсах и в голубой рубашке, он приблизился к ней и спросил:

— Все суетишься?

— Хочу в последний раз убедиться, что у нас все готово, и мы ни о чем не забыли.

— Ты говорила примерно то же самое еще в половине десятого утра.

— И где же ты был сегодня?

— В городе по делам.

— Вряд ли по официальным, если судить по твоему наряду, — с улыбкой заметила Клеменси.

Иногда ей трудно было поверить, что ее муж стал мэром. Избрание состоялось через полтора месяца после их бракосочетания, но она до сих пор не привыкла видеть его в элегантных деловых костюмах и в официальной обстановке. Пожалуй, Ленард больше нравился ей, когда надевал простые джинсы и отправлялся поработать на свежем воздухе в сад или на виноградник.

— Да, ты права. Сегодня я был в городе по частному делу. — Он тоже улыбнулся. — По-моему, тебе пора немного отдохнуть перед приемом.

— Хорошо. Но прежде мне хотелось бы проверить, достаточно ли у нас будет на столах вина.

Ленард рассмеялся и сказал:

— Моя дорогая, не забывай, что у нас под боком виноградник! Вино никогда не станет для нас проблемой.

— Станет, если его температура не такая, при какой оно должно подаваться гостям, — возразила Клеменси. — И поэтому я лучше сама проверю наши запасы в кладовых, чтобы быть спокойной.