Простой советский спасатель
Шрифт:
— Так, а мне сейчас что делать?
— Плавать умеешь?
— Ну…
— Дождемся Кузьмича, попробую уговорить его на подмену. Посидишь за меня, подежуришь, я к знакомому доктору метнусь… Черт, надо было выписку с собой прихватить, не подумал…
— Договорись сначала, — буркнул Федор. — Пошлет тебя твой доктор…
— Я умею быть настойчивым, — подмигнул я парню. — Мне на вышку пора. Внизу подождешь?
— Пойду искупнусь, раз уже пришел… — Федор начал стянул с себя майку. — Оставлю здесь?
— Оставляй, — махнул я рукой. — Доброе утро,
Сверху было видно, как подтягивались пляжники, открывались кафешки, выставляли свои тележки мороженщицы, подтягивались пляжные крикуны с товаром. А вот главное торговое место все еще пустовало. Запаздывала сегодня наша Дульсинея. И это было странно. Ни разу с начала курортного сезона Евдокия Аскольдовна не опаздывала на свое рабочее место.
— Ты чего так рано?
Раздалось за моей спиной, и я едва не выронил бинокль от неожиданности. Странное отсутствие тети Дуси тревожило, вызывая нехорошие мысли. Моя бурная фантазия понеслась вскачь. Зря что ли я в своем времени перечитал кучу детективом, фэнтези и фантастических историй?
Галчонок всегда смеялась и утверждала, что мне нужно книжки писать, потому что мои шутки на грани фола с серьезным выражением на лице для людей без чувства юмора — тяжелое испытание. Где я и где книжки… Хотя сказки, которые я сочинял для нее под настроение или во время простуд, Галчона записывала от руки в толстую тетрадку. Хранила и собиралась отправить в издательство. Не успела. Сгорело все подчистую.
И архив отца! Вот оно! Часть архива отца хранилась у нас дома! Накануне вечером я перевез большую половину на дачу, чтобы в отпуске спокойно разобрать бумаги, оценить их уникальность и отдать в городской музей самое интересное.
Отец интересовался не только историей, новоявленными легендами и мифами Советского Союза, но и прошлым родного Энска. Городок у нас хоть и маленький, но тайн и загадок хватает. Одни подземелья чего стоят. Ученые до сих пор ломают головы, пытаясь понять, кто и для чего их построил.
— Лех, ты чего так рано-то? Ты где ночевал? — Женька шутливо ткнул меня в бок. — Пришел — тебя еще нет, проснулся — тебя уже нет, — друг хохотнул. — Никак зазнобу себе завел? Что за герла? Курортница? Красивая? Молодая? Или постарше, как ты любишь? Или это они тебя любят, а ты не соглашаешься? — однокурсник заржал громче. — Где был-то колись!
— Где был, где был… За счастьем ходил, отсыпали полмешка, остальное зажали!
— Да ну тебя, — расстроенно мазнул рукой Женька, осознав, что подробностей не дождется.
Сотоварищ обиженно засопел, но характер у Евгения был легким и через пять минут, забыв про надуманную обиду, он уже во всю фонил, забивая эфир своими приключениями.
— Что-то Кузьмича не видать... — вклинился я в Женькин монолог.
— А? А, так его сегодня не будет, — отмахнулся Жека, разглядывая что-то в бинокль. —
– Да так… Он что-то про рей говорил... Да и отпроситься я хотел на пару часиков, по семейным обстоятельствам…
— Леха, ты ж сирота? — от удивления Женька едва не выронил бинокль. — Прости, друг! — тут же смущенно извинился.
— Ну вот так, — я улыбнулся и развел руки. — Все в жизни относительно.
— Ты чего, жениться надумал? — Жека едва не грохнулся со стула, на котором качался, приподняв передние ножки. — Стебешься? Или взаправду?
Вот что меня удивляло в Женьке, так это его способность к фантазиям на пустом месте. Чисто как барышня: сам придумал, сам поверил, сам обиделся, обманувшись в своих лучших ожиданиях. Я прямо видел, как сосед уже и на свадьбе моей дружком покуролесил, и с дружкой позажигал, и мальчишник организовал. Если, конечно, мальчишники были приняты в это время.
— Нет, Жека, — разбил я мечты сокурсника. — Жениться мне еще рано, женилка не выросла… А…
Договорить я не успел, Жека заржал как сивый мерин и таки грохнулся со стула.
— Якорь тебе в глотку, Леха! — выругался Женька, копируя Кузьмича, поднимаясь с пола и потирая ушибленный зад, при этом не переставая ржать. — Это у тебя-то женилка не выросла? Аха-ха! Надо запомнить! Ну ты даешь! Женилка-курилка! Да твоя женилка всех нас переженит!
— Ты загнул, Жека, чёт не в те края, — возмутился я, но вовремя сообразил: ничего такого товарищ ввиду не имел.
Живу я сейчас в том благодатном времени, когда никто не выпячивает напоказ свои интимные отношения, какими бы они не были. В своем времени я был глубоко нетолерантным человеком. Уважал, конечно, чужое право на извращения, если оно не касалось детей и насилия. Ну, как уважал: чем взрослые люди занимаются за дверями своей спальни — сугубо личное дело, если процесс не уголовно-наказуемый и по добровольному согласию. Но вот навязывать свои пристрастия другим — это за гранью. Тут мог и в морду дать, не раздумывая. За растление несовершеннолетних умов, так сказать.
— Не, Жек, жениться мне рано. Соседа бывшего хотел навестить, в городе он сейчас. Кое-что обсудить надо. Ты че, как? Справишься один? Сгоняю?
Женька, наконец, отсмеялся, поднял стул, поставил его нормально и уселся на него верхом. «Теперь мордой вперед скопытнется», — подумал я, глядя, как одногруппник снова принялся качаться.
— Да иди, справлюсь, — махнул рукой Жека, прилипнув к биноклю.
Я кинул взгляд в ту же сторону. А, ну понятно, очередные потенциальные подружки жеманно входили в синее море, пробуя ножками водичку, попискивая и потряхивая модными стрижками. И это я, значит, среди нас двоих отъявленный бабник! Ну-ну! Хотя… Студент-то мой, скорей всего и был горячим южным парнем. Зачем еще идут в спасатели в советское время молодые и спортивные? Себя показать, на девчонок поглазеть, романы курортные покрутить. Это я все никак не приму новую реальность.