Просвещенные
Шрифт:
Мы объезжаем застрявшие машины, некоторые из них начинают робко маневрировать. Кто-то решил, мигая аварийкой, проехать весь путь задом, другие разворачиваются, рискуя столкнуться со встречным движением. Все это похоже на аттракцион «автодром» перед первым столкновением. На мост въезжает еще один автобус и притормаживает рядом с джипни, чтобы вызволить тех двоих. От его движения к набережной, ограждающей нижний проезд, идет волна. Вода перехлестывает.
— Не знаю, Мигель. Там еще не затопило только из-за этой бетонной штуковины. Не хотелось бы там
— Жми на газ. Если зальет, мы еще успеем дать заднего.
Сэди заезжает под мост, и мы выбираемся с другой стороны. Пронесло.
— Платонова пещера, — говорю я, надеясь развеять атмосферу.
Сэди ничего не отвечает. Дорога опускается до уровня реки. Справа поверх набережной я вижу натяжение воды. Открыв окно, я мог бы погрузить в нее руку.
— Черт, — произносит Сэди, выключая поворотник и кивая на дорогу, — а вот здесь мы уже вряд ли проедем.
И действительно, разъезд на противоположные полосы Эдсы затоплен. На шоссе нам не выехать.
— Без паники, — говорю, — езжай прямо. Эта дорога переходит в улицу Рисаль, которая идет вдоль реки по возвышению и заканчивается на Макати-авеню. Моя гостиница в двух кварталах оттуда. Сможем там переночевать.
Сэди едет прямо, дорога понемногу поднимается. Мы на суше. Сэди с облегчением вздыхает и включает радио.
— Пипец, — говорит она. — Мне надо расслабиться. Я перепугалась. — И включает музыкальную станцию.
— Мне кажется, нужно новости послушать, — предлагаю я. — Ты не против?
Сэди машет на меня рукой.
Я ищу «Веритас» или «Бомбо». Ведущий возбужденно выкрикивает:
«…стрельба и группа во главе с преподобным Мартином, желая освободить Вигберто Лакандулу, сломила сопротивление полиции и взяла контроль над зданием…»
Дорога идет дальше. Я оборачиваюсь и смотрю на реку, блестящая чернота которой сверкает ярче темных берегов. Мост подсвечивается лишь редкими фарами переезжающих его автобусов и грузовиков. Черные очертания зданий вдоль реки. В нескольких километрах виднеются огни завода. Вероятно, это оружейная фабрика Первой генеральной. Там небось свой генератор для безопасности, особенно после этих заморочек со Стражами мира.
Телефон Сэди снова издает «пу-ти-фьють». Она за рулем, поэтому вручает телефон мне. Я смотрю на экран:
— Кто такая Маки?
— Еще одна мамина сестра. Можешь прочитать?
В эсэмэске говорится: Избегайте уличных выступлений. Бансоморо предостерегает от столкновений с вооруженными бандитами и антиправительственными повстанцами. Может случиться кровопролитие.
— Я бы хотел пойти, — говорю.
— Правда? Только толку от этого никакого.
Дорога поворачивает к Макати. С обеих сторон вырастают неосвещенные дома, перекрывая вид на реку. Между их тяжелыми железными оградами и высокими воротами кажется, будто город совсем обезлюдел. Мы едем, пока дорога не исчезает под очередным разливом.
«…были призваны дополнительные подразделения, чтобы остановить толпу, которая, по поступающим сообщениям, уже движется от дома Чжанко на Закатерос
Раскат грома. В шквале ветра и дождя подтопленный участок похож на водоворот. Сэди останавливается у кромки воды и закрывает лицо ладонями.
— Ничего страшного, Сэди. Это к реке не имеет отношения. Вода просто скопилась между домами. Там неглубоко. Видишь, как ходит? Если будешь ровно жать на газ, трубу не зальет. И мы проедем. Только так. Главное, чтоб из трубы все время шел выхлоп, чтобы вода туда не…
— Давай лучше подождем на холме, который только что проехали.
«…поступившие ранее сообщения о грабежах оказались дезинформацией. Выступления по-прежнему носят мирный харак…»
— Ждать здесь? Неизвестно где? Да ты что, Сэди, вода может подняться еще выше.
— Ну и ладно. У меня с собой пистолет. Под сиденьем.
— Сэди, я уверен, что мы проедем. Главное — без нервов.
— Хорошо.
Она ставит на передачу и жмет на газ. Мы въезжаем в воду. Она плещет по локерам и днищу.
— Ой, не знаю…
— Давай, Сэди, не тормози.
Добравшись до лагеря, Сальвадор помог затащить хромающего Ка Арсенио в обветшавшее здание, бывшее когда-то испанским форпостом. Там не было ни души, только на очаге кипел оставленный их товарищами рис. Оба подошли к окну и заметили приближающиеся фигуры.
— Беги, — сказал Ка Арсенио Сальвадору, — уйдешь с другой стороны.
Сальвадор взглянул на друга. В своих мемуарах он писал: «Я знал, что, как его ни убеждай, он все равно останется. Или я просто придумал себе такое оправдание». Сальвадор отдал Ка Арсенио свою винтовку. После чего «летающей пантерой» выпрыгнул головой вперед через раскрытое окно и рванул к кромке леса, «спасая свою шкуру от нового хора выстрелов, которые я должен был бы встретить рядом с моим товарищем».
Там вдали, за подтопленным куском дороги, по Макати-авеню бегут огни машин.
— Давай, у тебя получится, — говорю; оставшаяся часть трассы идет вдоль реки, но я предпочитаю об этом не говорить — все равно там бетонная набережная.
«…скопления также наблюдаются на Пласа-Миранда, где сейчас проходит стихийный митинг…»
— Слушай, если мы застрянем, — начинаю я, чтобы разрядить атмосферу, — тебе придется меня спасать. Я плавать не умею.
— Харе пиздеть.
— Простите.
Медленно, но ровно мы продвигаемся через журчащую под нами воду.
«…Среди собравшихся видные деятели государственного и городского уровня, в том чис…»
— Бля, сука, сука, бля, — говорит Сэди. — Блядь! — Она резко поворачивает руль для разворота в два приема. — Мы просто… — она переключает на заднюю, — подождем, пока… — мотор начинает чихать, — не кончится.