Против черного барона
Шрифт:
О безвестных героях, которые помогали нам, я услышал уже после разгрома Врангеля. Сам видел на аэродроме и брошенные белогвардейцами «спады».
Еще больше обрадовал меня случай, происшедший в Каче, в белогвардейской авиашколе, переведенной сюда с Северного Кавказа. Все попытки Ткачева наладить здесь подготовку новых летчиков ни к чему не привели. Начались странные взрывы и пожары в воздухе, поломки самолетов на земле. Боевой отряд Качинской школы авиации, состоявший из нескольких контрреволюционно настроенных летчиков-инструкторов, тоже не смог принять участия в летней кампании. В машинах, на которых они летали, обнаруживались все
Наша авиационная техника, как я уже говорил, была старой и изношенной. Ремонтировалась она наспех, в полевых мастерских.
Белогвардейцы же располагали прекрасными стационарными ремонтными базами. Их 1-й авиапарк находился в Симферополе. Здесь, в цехах авиационного завода «Анатра», производились сборка новых и капитальный ремонт старых самолетов и моторов всех марок, включая «хэвиленды». Врангелевцы готовились даже начать выпуск своего самолета конструкции Федорова — ДФ-1 с мотором «Бенц».
2-й авиапарк белых размещался в Севастопольском порту, имел хорошие мастерские и большое количество запасных частей. Качинская авиашкола тоже располагала ремонтными и сборочными цехами. Наконец, когда врангелевцы вторглись в Северную Таврию, их авиацию обслуживала подвижная база — специально оборудованный поезд с вагонами-мастерскими.
Я подробно рассказываю об этом потому, что некоторые врангелевские летчики свой провал в Крыму потом объясняли «недостатками в техническом обслуживании» и «отсутствием исправных самолетов». Прямо отвечу: дать бы им наши «ньюпоры», а нам новенькие «хэвиленды» — и мы разгромили бы их намного раньше.
Если и были у белых недостатки в техническом обслуживании, то объяснялись они отнюдь не плохим состоянием авиабаз. Просто их механики и мотористы работали из-под палки, а зачастую и сознательно вредили Врангелю.
При разговоре о соотношении сил нашей и врангелевской авиации нельзя забывать и о той помощи, которую оказывали белым иностранные империалисты. Они не только снабжали их техникой, боеприпасами, обмундированием и продовольствием. С конца 1919 и по май 1920 года включительно на стороне черного барона против нас воевал 47-й отряд королевских военно-воздушных сил Великобритании.
Английские летчики летали над Волгой и Крымом, в небе Украины. По какому праву они бомбили и обстреливали наши города и села?
Уинстон Черчилль цинично писал:
«Находились ли союзники в войне с Советской Россией? Разумеется, нет, но советских людей они убивали, как только те попадались им на глаза; на русской земле они оставались в качестве завоевателей; они снабжали оружием врагов советского правительства… Они продолжали повторять, что для них совершенно безразлично, как русские разрешают свои внутренние дела… и наносили удар за ударом».
Правящие круги Великобритании и тогда не скрывали участия своей авиации в интервенции против молодой Республики Советов. 1 апреля 1920 года, когда 47-й авиаотряд еще находился в Крыму, английское министерство воздушного флота издало приказ о награждении его летчиков и летнабов за «неоценимые услуги в южной России». Ордена «За отличную службу» или «За доблесть в авиации» получили В. Андерсон, Дж. Митчелл, С. Кинкэд, Р. Аддисон и другие. А летчик С. Фроглей удостоился сразу обеих наград…
И еще одно
«…Генерал Ткачев был несомненно талантливым офицером царской авиации, а в период гражданской войны являлся самым сильным организатором и тактиком — в применении авиации».
Помощники Ткачева — Гартман, Доставалов, Шереметьевский, Туношенский и другие — тоже хорошо знали свое дело. Большинство летчиков его отрядов имели солидный боевой опыт, приобретенный за годы мировой войны.
Словом, нам противостоял грозный во всех отношениях враг: опытный, злобный, вооруженный по последнему слову техники. И красным летчикам, естественно, нелегко было одерживать победы в воздухе. А иногда приходилось испытывать и горечь поражения. Почти все несчастья происходили в основном по двум причинам: нехватка и плохое качество самолетов, недооценка некоторыми нашими командирами роли авиации в войне. Именно эти наши слабости использовал опытный Ткачев, организуя операцию по уничтожению одного из крупных соединений нашей конницы. Случилось это в начале июля 1920 года, восточнее Мелитополя. Наша авиагруппа действовала тогда на противоположном фланге фронта — из Ново-Каменских хуторов.
Однажды, возвратившись из разведывательного полета, я увидел Ивана Дмитриевича Савина в окружении летчиков и мотористов. Рядом с комиссаром стоял незнакомый кавалерист с забинтованной головой.
— Мы бы отбились, если бы не ихние аэропланы, — говорил он хрипловатым голосом. — Поливают сверху из пулеметов, никуда от них не уйдешь. Из моего эскадрона половину перекосили… И каких ребят! А меня конь вынес. Без сознания я был: одна пуля в плечо угодила, другая — в голову. — Дотронувшись рукой до повязки, кавалерист строго закончил: — Так вот, товарищи дорогие красные летчики! От нас, конников, просьба: лучше рубите белые аэропланы. А мы на земле с белой сволочью поквитаемся…
Летчики и мотористы угрюмо молчали. Здесь были Яша Гуляев, Вася Вишняков, Николай Васильченко.
— Вот какая беда стряслась с корпусом Жлобы, — тихо сказал комиссар. — Нам это тоже урок: чем сильнее будем бить белых ворон в небе, тем меньше крови прольют наши товарищи на земле.
Так я впервые услышал эту печальную новость. А примерно через месяц узнал некоторые подробности. Мне рассказал их при встрече командир 13-го Казанского отряда, участвовавшего в боях вместе с конным корпусом.
— Ты начдива Саблина знаешь? — спросил Межерауп.
— Любителя авиации?
— Да. Так вот Жлоба оказался человеком совсем иных взглядов. Когда по прибытии я доложил о готовности отряда, он вынул клинок наполовину из ножен и с усмешкой сказал: «Вот чем побеждают, а не вашей бензиновой вонью…» И понимаешь, — с горечью продолжал Межерауп, — за всю операцию ни разу не вызвал меня, не сообщил даже, где находится штаб корпуса. Куда доставлять разведданные, мы не знали.
Недавно, в процессе работы над воспоминаниями, мне пришлось встретиться с двумя участниками гражданской войны. Оба они служили тогда в 13-м авиаотряде. В разговоре со мной старый летчик Иван Филиппович Воедило сказал: