Против течения
Шрифт:
Юра был настоящим Музыкантом. Мастером.
Сергей Николаевич Чиграков — более известен как «Чиж» — российский музыкант, лидер группы «Чиж & Со» родился 6 февраля 1961 г. в г. Дзержинске Горьковской области.
К музыке его приобщил ещё в шестом классе старший брат Владимир, обучил его игре на гитаре. В 14 лет Сергей уже выступал вместе с братом в местных ансамблях. Именно в то время он и получил прозвище «Чиж», как бы в «наследство» от брата.
В Дзержинске С. Чиграков окончил музыкальную школу по классу аккордеона, а затем музыкальное училище и получил направление для поступление в вуз.
В 1982 г. он впервые приехал в г. Ленинград, где и поступил в ЛГИК (Лениградский государственный институт культуры им. Н. К. Крупской) на отделение
С 1983 по 1985 гг. служил в рядах СА в г. Вентспилсе в танковых войсках, продолжая играть и писать песни. После службы в армии он перешёл на заочное отделение ЛГИКа.
По возвращении в г. Дзержинск работал в школе учителем музыки и концертмейстером во Дворце культуры. Играл в «Группе Продлённого Дня».
В 1989 г. он закончил ЛГИК, переехал из Дзержинска в г. Харьков, где он сотрудничал музыкально с А. Чернецким, П. Михайленко, О. Клименко и А. Сечкиным, затем присоединился к группе «Разные люди».
В 1991 г. записывается альбом «Буги-Харьков», впервые состоящий полностью из песен Чижа.
В 1993 г. С. Чиграков получил предложение продюсера И. Березовца и журналиста А. Бурлаки на запись собственного диска. В то время он ещё не имел собственной группы, и ему помогали питерские музыканты. Звукорежиссёром этой записи стал Юрий Морозов.
С конца 1993 — начала 1994 гг. Чиж дал ряд концертов в питерских клубах с различными музыкантами, двое из них: А. Романюк, А. Кондрашкин затем вошли в состав «Чиж & Со»
Воодушевлённый успехом у публики, Сергей Чиграков в мае 1994 г. переехал в Петербург, где вскоре сформировалась группа под вышеупомянутым названием.
Группа много концертировала по стране, записывалась в студии, и к 1999 г. в их Дискографии было уже 12 альбомов, пользовавшихся большой популярностью у молодёжи.
В 1996 г. для записи клипа «Полонез» состоялась поездка группы в США.
В 1998 г. группа «Чиж & Со» посетила Израиль, где был записан концертный альбом «Новый Иерусалим». В дальнейшем состоялась поездка в Лондон и выступление на ВВС, концерт в клубе «Астория».
В 2001 г. вышла сольная пластинка Чижа «Гайдном буду», где он спел и сыграл на всех инструментах, не привлекая продюсеров и других музыкантов.
В июне 2004 г. группа вновь побывала в США. Чиж сыграл с чернокожими блюзовыми музыкантами в совместном проекте Чижа и «Herbert Maitlandt», который носит название «Chizh & Blues company».
В настоящее время Сергей Чиграков живёт в Санкт-Петербурге. Его творческая и концертная деятельность активно продолжается.
Наиль Кадыров
1981 год. Ноябрь. Я только что вернулся из армии, одичалый и немного заторможенный. Мои «продвинутые» к тому времени друзья тут же снабдили меня разными записями на русском языке, сводили в рок-клуб и стали приобщать к подпольной культуре. Среди записей я обратил внимание на песню со странной повторяющейся фразой в одной из них: «Я — кретин, и мне в кайф», на композицию «А мне и так конец»… Эти вещи выделялись из прочего материала. Спрашиваю: «А кто это?» Мне отвечают: «Юрий Морозов». Его никто не знает. На концерты он не ходит, и вообще, личность — загадочная. Вроде даже горбун, питающийся дохлыми кошками. Я подумал, что хорошо бы с ним познакомиться. Буквально на следующий день дома раздаётся звонок. Незнакомый голос интересуется, не смог бы я с ним поиграть, так как он слышал, что я неплохо играю на гитаре. Это был Миша Кудрявцев.
Вскоре он появился у меня, и мы стали импровизировать. Потом попили чаю, и в разговоре выяснилось, что он хорошо знает Юру Морозова и готов меня с ним познакомить. Я обрадовался, и на следующий день мы втроём встретились на Дворцовой площади. Было холодно, и меня удивило, что Юра очень легко одет и без шапки. На мой вопрос по этому поводу, он ответил, что занимается йогой и чувствует себя как печка, излучающая тепло. Я ничего не понял, но странность отметил. Позднее, после прочтения ряда книг по йоге и индийской философии многое прояснилось. У меня с собой была новая гитара. Мы пошли в Михайловский садик, располагающийся не так далеко от Дворцовой площади, сразу за храмом «Спас на Крови», в то время стоявшего всё ещё в лесах. Там мы нашли скамейку и расчехлили инструмент. Юра поиграл на моей гитаре и одобрил выбор инструмента. Потом поговорили о музыке, обменялись телефонами, и разошлись. Это была первая встреча с Юрой. Тогда я понял, что мысль — материальна: стоило подумать, и вот тебе человек… Видимо, мне это было надо.
Со временем выяснилось, что у него записано много и другой музыки, помимо того, что я услышал раньше. Я стал таскать ему чистые плёнки. И он постепенно записал мне все свои альбомы, бывшие у него на тот момент. Радовало его отношение к моим просьбам: он копировал всё только на студийном магнитофоне с высоким качеством, на всю ширину ленты. Слушалось, как с пластинки. Я распространял его записи среди друзей, и образовался как бы мини-фан-клуб Юрия Морозова. Мы выпивали под его музыку и всячески пропагандировали
Как-то незаметно мы сдружились. Юра стал снабжать меня всяческой литературой, в основном философской и диссидентской. «Архипелаг ГуЛаг» А. И. Солженицына я прочитал на фотографиях, и был шокирован и возмущён скотским отношением властей к своему народу. Одно время даже хотел что-нибудь антисоветское затеять, но дальше ругани советской власти на кухне не пошло. Видимо, я — не революционер.
Я тоже сочинял свои песни, и единственным критиком, чьё мнение для меня имело значение, был Юра. Я частенько к нему приезжал, играл новые песни или инструменталы. Обычно ему нравилось, но дикого восторга не вызывало. Когда у меня случались приступы депрессии, я ехал к нему. Мы сидели на кухне, пили чай, разговаривали о чём угодно, слушали музыку. Обратно домой я летел на крыльях, с двойной энергией терзал гитару и читал умные книги. Так он на меня действовал. Вроде обычная встреча, а чувствовал себя как бы очищенным.
В Питере издавался подпольный журнал «Рокси», освещавший творческую жизнь музыкального андеграунда того времени. Редакция хотела взять у Юры интервью, но никто не мог на него выйти. Поэтому пошли сложным путём — в тетрадке написали вопросы, передали мне, я передал Юре, а Юра написал ответы. Потом всё повторилось ещё раз, появилось большое интервью. Может быть, это была первая возможность для «широкой» публики ознакомиться с мнением Юры по разным вопросам. Оказалось, что это — нормальный человек, с чувством юмора, а страшные легенды не соответствуют действительности.
Со временем мы с друзьями образовали свою группу под названием «Почта». Начали репетировать, сочинять, и встал вопрос о записи песен на студии. Под давлением друзей пришлось пристать к Юре с просьбой — записать нас. Была возможность записи на студии Андрея Тропилло, но с ним у нас отношения не сложились. Через пару недель Юра позвонил и сказал, что можно прийти на студию. Я примчался со скоростью звука, и началось великое таинство перенесения музыки на плёнку. За два часа я записал одну гитару, потом другую. Затем появились — Лёша Ионов, и мы записали бас, с Сергеем Васильевым — вокал, с Мишей Фанштейном — перкуссию. Так, благодаря Юре, появился первый альбом «Почты» «Город». Это был 1987 год, и событие воспринималось как чудо. Ведь в то время можно было записаться только у Андрея Тропилло или на студии грамзаписи «Мелодия».
Чтобы отметить это событие, я купил бутылок 50 пива «Невское», и позвал Юру домой. Долго знакомились с содержанием бутылок. Поздно вечером я пошёл провожать его, взяв с собой некое количество, чтобы вдумчиво дойти до метро. Сделали остановку, открыли бутылку и начали беседу. Вдруг я вижу, как он нюхает бутылку. На мой недоуменный вопрос, он ответил, что ему очень нравится запах пива. Почему-то в памяти остаются такие глупости, но я часто этот момент вспоминаю… Надо сказать, что «Невское» советских времён несравненно вкуснее напитка, продаваемого сейчас под этим названием.
Через некоторое время у меня появилась мысль поиграть «Почтой» вместе с Юрой. Сначала он отнекивался, так как не хотел выступать на концертах перед публикой, но потом внезапно согласился. Провели несколько репетиций. Он был требователен к музыкантам, и заставлял играть то, что он хочет услышать. Мы старались. Выступили на фестивале «Рок Нива», были и другие совместные концерты. Но, возможно, он почувствовал, что музыканты для него слабоваты. У него появилась возможность выступить с «ДДТ», и мы восприняли это как должное. Контактов с Юрой не потеряли, и он свёл наш второй альбом «Коктейль Дорога назад или Пивной день Мастера Краева» в 1989 году.
Были ещё совместные выступления с Юрой вдвоём в две акустики, я выступал с ним и в составе с разными музыкантами, периодически призывал он меня сыграть на басу или гитаре в своих новых альбомах. Записал и наш совместный проект с Лёшей Рыбиным «Оазис-Ю». Мне очень нравится наш альбом с этим же музыкантом «Спорт обречён», записанный в 1993 году.
Мне всегда нравился стиль работы Юрия Морозова на студии. Он помогал в аранжировках, работал очень быстро, не делал лишних движений. Указывал на лажу и неточности, предлагал переиграть или перепеть, но никогда не настаивал, если музыкант по какой-то причине отказывался. По его мнению, на записи авторского материала главный — музыкант. Он умел и как-то маскировать неточности пения и игры. Многим он таким образом помог. После многочисленных записей с ним я тоже чуть-чуть начал понимать процесс создания музыки.