Противофаза
Шрифт:
— Балуюсь сочинительством иногда, — признался он.
— Скажите, вот вы предостерегаете меня от контактов с криминалом, а сами тут не на последних ролях, — задал мучивший меня вопрос, возможно неприятный своему визави.
Сека нисколько не обиделся и даже улыбнулся, правда, несколько печально.
— Вы, как я вижу, не без масла в голове. Смысл есть вам кое-что разъяснить. Когда я раскороновался, власть в стране стояла незыблемо. Люди верили в то, что делали. Сейчас ситуация изменилась. Люди устали жить будущим и захотели иметь блага здесь
Люди хотят того, чего эта власть им дать не может. Власть слабеет и глупеет. Борется с цеховиками, вместо того, чтобы создавать те же самые изделия. Это только усиливает криминал, который крышует цеховиков, подкупает чиновников. В конечном итоге, мусора сами превращаются в уркаганов, судьи перестают судить по законам, прокуроры — прокурорить. К чему это приведёт, догадываетесь? Не удивлюсь, если в скором времени во главе страны встанет некий, подставной от уголовников шнырь, а вместо законов будут рулить понятиями. Если бы я знал расклады через двадцать лет, то не стал раскороновываться. Я ответил на ваш вопрос?
Я благодарственно покивал головой. Можжевеловую водку всё-таки хлебанул от избытка чувств.
— Если хотите, можно будет продолжить наши философствования, — предложил Сечкин, — Приглашаю вас в клуб имени Чкалова, что на улице Правда. Я напишу, как туда проехать и телефон. Только сначала позвоните предварительно и тогда уж приезжайте. Просто я не всегда бываю на месте. Покажу вас своим ученикам. Поделитесь с ними своей техникой игры?
— Без проблем, — согласился я.
— А теперь принимайте презент от Лупатого.
Сека выставил откуда-то из-под ног дерматиновый портфель, заметно округлившийся.
— Тут гонорар за вечер, включая похищенные у вас средства с серьёзной компенсацией. Клёма и Снулый просят передать вам свои извинения. Здесь найдёте, кроме бабла, кое-какие деликатесы от благодарных почитателей вашего таланта.
Я отщёлкнул замочек и посмотрел в нутро портфеля. Виднелись импортные консервы с ветчиной, салями, баночки с красной икрой, кофе растворимый Ша нуар, чай индийский со слоном, фигурные бутылки коньяка Курвуазье, ликёра Куантро, голландского джина Болз и рома Либерти. Деньги, наверное, лежали в глубине.
— Лупатый просил передать, чтобы вы удвоили выдаваемую сумму от его имени, — простецки высказался я.
— Уже удвоено, не сомневайтесь. Выдана вам штука вместо пятихатки. Не смею вас больше задерживать.
Я попрощался с Секой и двинулся с портфелем в руке к другому кабинету со скучающим возле охранником.
— Виталик, пропусти парня, — скомандовала ему из невидимой глубины за шторками Галина.
Шагнул туда и попал в объятия пьяной женщины.
— Мой ты ночной соловей, Карел Готт. У отца есть любимый певец Магомаев, а у
— А как же Боря? — запереживал я.
— Ну его, к лешему, — отмахнулась Галина, — Надоел. Опять куда-то пропал. Он со мной только ради всяких благ. Всё для него сделала: и в Большой театр пропихнула, и квартиру на Чехова выбила, и целый Мерседес помогла купить. А что в ответ?
— Вдруг и мне от тебя будет нужно кое-какое дело? — сделал я страшные глаза, наверное.
— На тыщу рублей? — принялась куражиться принцесса.
— На мильён долларов, — подхватил её настрой.
— Ну, тогда говори про своё дело.
— Авторитеты хотят, чтобы я снова исполнял здесь свои песни. А я очень устал и хочу поскорей куда-нибудь свалить. Только ты сможешь вывезти меня отсюда. Тебя не рискнут останавливать, — проговорил, добавив по максимуму умоляющих ноток.
— Верно, давай отсюда уедем… Щас вдарим на посошок коньячку французского и пошли, — предложила Галина и погрозила в пустоту кулачком, — А этого противного Борьку знать больше не хотим.
— Мне бы до какой-нибудь гостиницы добраться. Буду вечно вам благодарен, несравненная Галина Леонидовна, если подбросите, — растёкся я словесами.
— Если ещё раз меня по отчеству назовёшь, получишь по жопе, — пригрозила королевишна, — Забыл, что мы с тобой на брудершафт выпили?
— Ладно, больше не буду, чесслово, — прижал свои лапки к груди.
Курвуазюкнулись с ней чутка и выползли на свет божий из ниши, где на эстраде снова надрывался Костик с крайне похабными песенками под унылые мордашки женской части. Мужская сторона разбрелась по кучкам и обсуждала свои темы, либо спала мордами в салатах. На нас внимания никто не желал обращать, насколько мне показалось. У дам оказался примерно такой же, как у меня портфель, только чёрного цвета. Сека и здесь подсуетился.
Глава 10
Воскресенье, 16.03.1975 г.
Время близилось к полуночи. Как только мы втроём выползли из ресторана, ко входу уже подруливала Волга в шашечках. Крепко знают своё дело лупатовские шныри. Галя надумала быть со мной вдвоём на заднем сиденье, поэтому Милу посадили впереди.
— Куда? — обернулся водила с грубыми, будто вырубленными топором, чертами лица.
— Гони к гостинице Советская, — приказала принцесса.
— Мне бы куда подешевле, — промямлил я, совершенно позабыв о лупатовском гонораре.
— Не волнуйся ты так. Подыщем, где тебя нормально пристроить.
Всю дорогу она меня лапала и всячески прижималась, не обращая внимания на присутствие подруги и шофёра. Я стоически выдерживал домогательства пьяной женщины и не отодвигался, отчего она приходила в ещё больший раж. Понемногу стал опасаться, что она развернёт активные действия не дожидаясь окончания поездки. Жаль, что принцесса надёжно застолбила меня за своей особой, как кошка, что помечает свою собственность пахучими железами.