Противоречия любви

Ка Lip

— Наверное, все-таки встретил… а я вот Ирэн встретил, и наверное, это тоже любовь.

Больше ничего не говоря, Гер пошел к машине, Ковало последовал за ним, понимая, что впервые задумался на тему своих отношений с Ирэн. Наверное, это все-таки любовь.

* * *

Встречу с бароном Гер предпочел провести в одном из Московских ресторанов. Хоть март и считается весенним месяцем, но встречаться на дороге в это время года неразумно. С неба то и дело падали снежинки, переходящие в моросящий дождик. Поэтому встреча в теплом помещении предпочтительнее,

да и поговорить он на сей раз хотел по-другому. До этого барон для него был лишь тем, кто мешает его планам. Сейчас все переменилось. Гер не хотел это признавать, но пришлось. Он больше не хотел с бароном войны. Он вообще не хотел конфликта. Сейчас он хотел прийти к разумному соглашению между двумя взрослыми людьми.

Барон не хотел ехать на эту встречу, но, подумав, все-таки поехал. В ресторане за столом уже сидел Гер и его верный Ковало. Барон и его два человека подошли к столу.

— Здравствуй, Мирчи, присаживайся.

Барон сел напротив и молча уставился на Полонского. Это Полонский хочет с ним поговорить, а не он с ним. Вот он и молчал.

— Я хочу тебе отдать вот эти документы, — Гер протянул папку, которую Мирчи взял из его рук. Он не стал ее открывать, ожидая пояснений Полонского. — Это документы, подтверждающие твое право собственности на земли, где находятся дома цыган и прилегающие к ним поля.

— Таких документов не может быть…

— Они были затеряны в архиве. Архив перевозили из одного городка в другой, потом там случился пожар, и в результате много записей сгорело. Мой адвокат очень долго их искал и все-таки нашел. Они сохранились, и они подтверждают, что эти земли принадлежат тебе.

Мирчи недоверчиво открыл папку и просмотрел бумаги. Действительно, на них стоит штамп архива. Начав читать первую страницу, он понял, что Полонский не разыгрывает его.

Гер не торопил барона, терпеливо ожидая, пока тот вникнет в суть.

Когда барон оторвал взгляд от документов, Полонский заговорил:

— Я должен сразу предупредить тебя, что земли под нефтеперерабатывающей базой тоже твои. Но эти документы я оставил себе, и эту базу тоже. Я думаю, ты не будешь в обиде.

— С чего вся эта щедрость? — барон закрыл документы и взглянул в глаза Гера. Он не понимал мотивов поступка Полонского, хотя ему нравился его смелый взгляд. Да, Полонский достойный соперник.

— Я не совсем хорошо обошелся с твоей дочерью…

— Она больше мне не дочь.

— А если я женюсь на ней? — Гер не понимал барона, и эти слова были первым, что ему пришло в голову.

— У тебя появилось хобби — жениться? — барон слышал о неудачной женитьбе Полонского. Об этом писали все газеты, и Роза бурно обсуждала эту новость в их доме.

Гер понял, о чем говорит барон. Но это его не смутило. Он по-прежнему открыто смотрел в глаза Мирчи.

— Тот брак был ошибкой… все мы ошибаемся. И я могу признать свои ошибки.

Барон понимал, о каких ошибках говорит Гер. Это завуалированное извинение, только оно ему не нужно.

— Твоя женитьба на ней ни на что не повлияет. Ты не цыган. А той, кем она стала, ее ни один цыган в жены не возьмет, — видя, что Геру нечего сказать, барон продолжил: —

Если это все, то я принимаю бумаги как извинения. И даже не буду претендовать на земли под нефтебазой, пусть они станут твоими.

Барон хотел встать.

— Подожди, — Мирчи сел обратно на стул, — у меня Шандор. Он признался, что подбрасывал мне на нефтебазу наркотики, и признался, что похитил Камаз с оружием. Основную часть оружия нашли в его огороде.

— Что с Шандором? — хоть Мирчи и не выносил его, но все-таки Шандор — цыган, и о его исчезновении месяц назад стало известно всем. Его искали, но безуспешно.

— Ты еще не все знаешь… он забрал себе Дару. Это было еще перед Новым годом. Она жила у него, — Гер, смотря в глаза Мирчи, произнес, — Шандор посадил ее на наркотики, таким способом рассчитывая добиться взаимности.

Гер видел, как изменилось лицо Чечара. Он понимал, что ему больно. При всем напускном равнодушии и заявлениях об отречении от дочери, Мирчи ее любил. Да и как не любить собственного ребенка? И вот теперь он узнал, что с ней сотворили такое… и кто? Свой, цыган.

— Отдай мне его, — хрипло проговорил Мирчи. Он взял бокал с водой, стоящей рядом с его тарелкой, и выпил.

— Ковало скажет, куда за ним подъехать твоим людям. — Гер полагал, что Чечар сам захочет разобраться с Шандором, и он не ошибся. И еще он решил, что не хочет марать руки его кровью, теперь это не его дело. Судьбу Шандора решит барон, тот, кому дана такая власть. Пусть это и звучит абсурдно, но эти люди живут по своим законам.

— Где сейчас Дара? — Мирчи знал, что не должен спрашивать, но его сердце разрывалось от боли. Он знал, что такое наркотики, и что посадить на дозу — это значит обречь на медленную и страшную смерть.

— Как только я забрал ее у Шандора, я отправил ее в Швейцарию в наркоклинику. Там она и сейчас. Врачи говорят, что все будет хорошо, она недолго была на наркотиках. Все зависит от ее воли, но она хочет вылечиться, — еще немного помолчав, он произнес: — Через неделю я полечу к ней. До этого к ней не пускали.

Барон моча встал и направился к выходу. Гер понимал, что услышанное о дочери стало для него ударом.

Сделав два шага от стола, Мирчи остановился, затем, повернувшись, подошел к столу и протянул руку Полонскому.

— Спасибо, Герман.

Они молча обменялись рукопожатиями. Сейчас слова были лишними.

ГЛАВА 30

Всю дорогу до дома Мирчи кипел от злости, хотя внешне сохранял спокойствие. Он держал в руке бумаги — именно те, о которых говорила Дара. Тогда он не поверил своей дочери, он поверил Розе. Хотя всегда знал, что Роза — лживая женщина. Но она его жена. Он сам ее выбрал. Она родила ему трех дочек и сына, наследника, к которому однажды перейдет власть и титул барона. Как он мог не поверить Розе? Не мог. Но он ошибся. Понимание этого было слишком болезненно. Хотя даже эти документы не повлияли бы на его решение отречься от Дары. Его дочь совершила то, что невозможно смыть ничем. Но ложь Розы он не собирался оставлять безнаказанной. Она солгала ему, своему мужу, она солгала барону.