Противоречия любви

Ка Lip

Древняя мелодия, звучащая в современном мире, или мир не изменился? Поменялись люди или остались прежними? Боль и любовь, радость и потеря, жизнь и смерть… в этом мире все неизменно, и неважно, какой век. Так и мелодия, наполнявшая пространство, стерла границы времени. Времени не стало, время абсурдно в своей сути. Его придумали люди. Времени нет, и музыка, звучащая в пространстве, подтверждала это. Она пронизала мир нитями звука, и время растворилось в ней. Осталась лишь музыка, идущая сквозь века.

Дара запела. Ее голос серебром

разлился по площади и заполнил ее. Переливы звучания, слова, смысл которых он не знал… Гер погружался в глубину того мира, который она открыла для него. Он перестал дышать, хотя воздух и не нужен. Ее голос был живительным источником, и он впитывал его в себя. Он растворялся в нем и чувствовал, как обретает самое главное в жизни. Он обретает себя, свою вторую половину, которую так долго искал и, отчаявшись, смирился с одиночеством. Судьба преподносит нам подарки. И Дара была подарком судьбы. Только понял он это слишком поздно…

ГЛАВА 32

Только сидя за столиком в кафе, Дара наконец пришла в себя. Она смутно помнила, как закончила петь, поклонилась и сошла со сцены. И Гер, взяв ее за руку, повел за собой. Все это она воспринимала как во сне. Песня, которая возродила ее душу после всего перенесенного горя, заполнила ее, и она перестала видеть мир вокруг. Сейчас она была в другом мире, она обрела крылья и взмыла ввысь. Только даря песню людям, она обретала счастье.

Но песня была спета, и она вернулась в действительность.

Уютная кофейная со столиками на улице и она, сидящая напротив Гера.

Гер бросал на нее обеспокоенные взгляды, но понимал, что выступление на сцене вернуло ему ее настоящую, именно ту Дару, которую он так долго уничтожал. От осознания своих действий Гер отвел глаза. Но затем взял под контроль свои эмоции. Что толку теперь копаться в прошлом? Его не изменить и не исправить. Сейчас он хочет будущего, и свое будущее он видит с ней, такой прекрасной, нереальной, так и не покоренной им цыганкой.

Официант принес их заказ. Дара посмотрела на маленькую чашечку кофе и растерялась.

— Это кофе, — Гер видел ее смятение. — Ты не любишь кофе?

— Я никогда его не пила… А можно чай?

Гер опять понял, что прокололся. Как подросток на первом свидании, опять ошибка не в его пользу.

— А какао с молоком? Это вкусно, — пытаясь спасти ситуацию, предложил Гер.

— Хорошо, — Дара не пробовала какао, но слышала, что оно вкусное. У цыган принято пить чай или заваривать разные листья растений, полезных для здоровья.

Дара улыбнулась, осознавая, что Гер хочет сделать ей приятное. Это было неожиданно.

Гер видел эту улыбку и понимал, что впервые она улыбается ему. И он завис. Именно завис, смотря на улыбающуюся ему девушку и чувствуя, что в душе распускаются цветы. Он знал, что все это глупости, да только его душа воспарила. Всего лишь улыбка, но она дала ему крылья и ощущение полета над землей.

После выступления Дара долго приходила

в себя. Песня возродила ее, и в то же время она всю себя отдала песне. Вот поэтому, сидя за столиком кафе, она чувствовала себя опустошенной. Потом слова Гера, и опять его взгляд вернул ее из состояния отрешенности. Она видела, что тигр стал ручным. Дара улыбнулась ему, еще пребывая в странном отчуждении от действительности.

Когда официант поставил перед ней чашку с какао и блюдечко с очень красивым и аппетитным кусочком торта, она вернулась в реальность. Пригубив какао и почувствовав его вкус, она сделала еще глоток. Ей понравился этот напиток. Потом она стала есть торт. Он оказался удивительно вкусным.

Гер так и сидел с чашкой кофе в руке и смотрел на нее. Он еще не отошел от того, как она пела. Что это было — мистика или реальность? Почему, слушая ее голос, он потерял связь со временем и видел только ее? И сейчас, смотря, как девушка отпивает какао, медленно отламывает небольшой кусочек от торта и подносит его к губам, он думал — можно ли исправить то, что он совершил?

Зная, что этот разговор не стоит откладывать, Гер дождался, когда Дара закончит с тортом и допьет какао.

— Хочу показать тебе очень красивое место… там горы и облака.

Дара встала и пошла за ним к машине, а Гер понимал, что вдруг стал нереально сентиментальным. И с чего он решил, что этот разговор лучше вести на фоне гор и облаков? Но он хотел этой романтики. Он хотел, чтобы Дара видела мир с высоты птичьего полета, и тогда он скажет ей о своих чувствах.

Их машина взбиралась в горы по серпантину. Дорога была извилистая и постоянно петляла, как любая горная дорога здесь. Наконец, они добрались до смотровой площадки, и Гер, галантно открыв дверь, подал девушке руку. Дара вышла из машины и застыла при виде красоты, окружающей ее.

Эта смотровая площадка была высоко в горах, и с нее открывался потрясающий вид. Горные склоны простирались до самого горизонта, а над ними небо и облака. Глядя на все это, создавалось ощущение полета над этим миром. Как будто ты паришь над землей, и только пронзительная синева неба над головой, и ослепительное солнце, и земля внизу. Мир людей здесь, на вершине, становится таким маленьким и смешным. Ты смотришь на него с высоты птичьего полета и понимаешь, что все твои проблемы, печали и невзгоды растворяются и исчезают. Только небо, солнце и свобода.

И Дара задохнулась от этого ощущения свободы. Ей казалось, что она, вдохнув воздух, не может выдохнуть. Только сейчас она поняла, что выбирается из того вакуума, в котором была все это время. Здесь, на вершине, когда только небо над головой и солнце слепит глаза, она осознала, что должна начать жить. Просто жить. Она должна позволить себе быть счастливой, несмотря ни на что. Она это заслужила, она это выстрадала.

— Тебе нравится здесь? — услышав голос Гера, Дар обернулась.

— Красиво… здесь очень красиво.