Это Смерть нас живит и, увы, утешает,Как надежда, конец драгоценный пути,Дорогой эликсир, что бодрит, опьяняет,Дарит силы до вечера снова идти…Это светоч, мерцающий в мраке неверно,В непогоду зимой указующий путь,Знаменитая, жданная нами таверна,Где мы можем поесть и уснуть.Это Ангел – с его магнетических пальцевНиспадают экстазные сны на скитальцев;Для нагих и для нищих он стелет постель…Пенсион бедняка, первородина, цель,И мистичный чердак, и немой, и прелестный…Это портик, открытый в простор неизвестный.
СМЕРТЬ АРТИСТОВ
Сколько
раз мне лобзать, бубенцами звеня,Низколобую Карикатуру?О, колчан, сколько стрел пропадет у меня,Прежде чем я постигну Натуру?Разве мы созерцали величье Творца?Продаваясь для славы и хлеба,Мы разрушили мир, этот мир до конца,Но мы адски хотели бы неба!Есть святыни не знавшие взоры.Есть идущие мрачно скульпторы,Молотя тебя в лоб, как кузнец,К Капитолию тьмы и молчанья.Вера этих — цветы их сознаньяРаспуститься заставит Конец.
ГОЛОС
Да, колыбель моя была в библиотеке;Пыль, Вавилон томов, пергамент, тишина,Романы, словари, латыняне и греки…Я, как in folio, возвышен был тогда.Два голоса со мной о жизни говорили.Один, коварен, тверд, сказал мне: «Мир – пирог.Развей свой аппетит. Ценой своих усилийПознаешь сладость ты всего, что создал Бог».Другой же закричал: «Плыви в бездонных сказкахНад тем, что мыслимо, над тем, что мерит метр».Ах, этот голос пел, баюкал в странных ласках,Пугал и волновал, как с набережной ветр,Как кличущий фантом, пришедший ниоткуда.Я отвечал: «Иду!» И это я тогдаВдруг ощутил ту боль и ту судьбу, что всюдуНошу теперь с собой, ношу всегда, всегда…Я вижу новые созвездья из алмазовВ чернейшей бездне снов, за внешностью вещей;Раб ясновиденья и мученик экстазов,Я волоку с собой неистребимых змей.И это с той поры я, как пророк, блуждаю;В пустынях и морях я, как пророк, один.Я в трауре смеюсь, я в праздники рыдаюИ прелесть нахожу во вкусе горьких вин.Мне факты кажутся какой-то ложью шумной,Считая звезды в тьме, я попадаю в ров…Но Голос шепчет мне: «Храни мечты, безумный.Не знают умники таких прекрасных снов»…Октябрь 1914 СПб
БЕЗДНА
Паскаль бездонность знал, кружащуюся с ним.Увы! Всё – бездна, всё – желанье, дело, слово!Я – беспрестанный страх, и каждый миг я сноваДрожу от ужаса всем существом своим.Вверху, внизу, везде молчанье, глубина.На темноте ночей своим искусным пальцемБог чертит предо мной, истерзанным страдальцем,Кошмары без конца… Как трепещу я сна!Он – черная дыра! Во сне куда-то в вечностьПроваливаюсь я, в неведомую тьму…Ах, в каждое окно взирает бесконечность!Мой разум, раб тоски и головокружений,Зовет к бесчувствию, стремится к Ничему!А, жить всегда, всегда средь чисел и явлений!
КРЫШКА
Трущобный нищий он иль он Христа служитель,Высокомерный Крез, Цитеры куртизан,Сын пашни иль морей, сын севера иль жительДолин пылающих, сожженных солнцем стран,Байбак иль Вечный Жид, виллан иль горожанин,Ведь всё равно всегда с бессильной головой,Повсюду человек пред Тайной нищ и страненИ с ужасом глядит в просторы над собой.Ты, небо! Свод тюрьмы, где душит нас угар!Блестящий потолок театра-буффа, сцены,Где топчет каждый шут кровавый пол арены…Мечта отшельников, распутников кошмар,Ты, крышка от котла, в котором мы вскипаем,Мы все, ничтожества, мы, грезящие раем!Juin 1914 Вех
монотонность,Мысли без цели.А вечер так душен,Так бледен, послушенДальнему плачу…Я вновь растревожилВсё то, что я прожил…О, как я плачу!И в сад ухожу я,Жестоко тоскуя,На ветер злобный,Безвольным, уставшим,Я листьям упавшим,Листьям подобный.3 ноября 1914 СПб
ЛОРЕНЦО СТЕККЕТТИ(1845-1916)
«Ветру бросаю я бедные песни мои…»
Ветру бросаю я бедные песни мои,Я осуждаю вас сам на скитанье…Песни веселья и песни безвестной тоски,Воспоминания, негодованье…Что ожидает вас? К тем, что без лести идут.Люди всегда были грубо-жестоки…Пусть будут скрытны, но пусть они гордо не лгут,Нежность мою сохранившие строки.И если б женщину вы на пути повстречали,Ту, от которой я жду, умирая, ответа,Вы, мои песни, что вместе со мною считалиМедленной смерти шаги к одинокому страннику света,О, если б вы о любви моей ей рассказали,Отданы ветру, печальные песни поэта!Май 1913
СРЕДНИЕ ВЕКА
В замке шепчут сумерки…Дремлет старый страж…Ах, в темнице плачетсяБелокурый паж:«Дерзкий, я осмелился,Дочку короляПолюбив, надеяться…В склепе, в склепе я!Но коль ей я стоил быЛишь слезы одной,Я за трон не отдал быСклеп печальный мой!»Забелела женскаяТень средь темноты;С дрожью вскрикнул юноша:«Мертвая, кто ты?»– «Я живая! – слышится. –О, коснись меня!Сторож спит; дай губы мне,Дочке короля!»1913 Capri. Villa Monacona
«Веселый Карнавал… Вот я серьезен снова…»
Веселый Карнавал… Вот я серьезен снова.Вот маска лжи моей – она давно готова…Добро пожаловать, веселый Карнавал!Есть скрытая тоска. Есть бледность ожиданья.Нет, вас я не отдам толпе на растерзанье…Смотрите на меня – я с вами хохотал!И за спиной своей я слышу говор черни:«Гляди, вот человек без веры и без терний,Вот сердце мертвое»… А я внемлю всему.И я смеюсь, смеюсь над чернью Карнавала…Улыбка на устах, а в сердце смерти жало,Но сердце… ведь оно не видно никому…О, если б знали вы! О, если б ваше окоПроникло в тишь души, где грустно, где глубоко,Где, как больной цветок, растет моя тоска…О, если б вы могли приникнуть к тайным ранам,Увидеть скорбь мою под этим смехом пьяным,Как бы открыли вы испуганно глаза…А ты, бунтарь, мой дух! Здоровью оборванцев,И их невежеству, и смеху этих танцев,Ведь ты завидуешь угрюмо, горячо?Вот кудри, вот цветы, вот блещущие краски,Вот груди женские и пламенные ласки…Посмейся ж, сердце, ну!.. Еще раз… Ну, еще!1912 Capri
«Чуть спустит девушка немного с плеч покров…»
Чуть спустит девушка немного с плеч покров,Шепнет та девственность, которая дозрелаДо пожелтевших губ и длинных злых зубов…О тощая мораль, ворчащая на тело!..Закрой свое лицо, уйди и не взирайНа мир, где мы живем, на valle lacrymаrum!Веселым королям принадлежит наш май –Цветам, и бабочкам, и сумасшедшим парам.Закрой свои глаза. Девицам возвращаетНа шляпы май цветы, а на уста их – смех,И агнцы Господа за овцами блуждают!Закрой мои стихи – они безбожней всех –Мой отлученный том, который воспевает,Как хороши и май, и грешницы, и грех!1913 Salonichi