Противостояние I
Шрифт:
— Пожалел он тебя! Хотя я бы на его месте…
— Что «ты бы на его месте»? — Сашка усмехнулся. Он посмотрел в покрасневшее от возмущения лицо Гарика, на его сжатые кулаки и вздохнул. — Зря ты этот разговор затеял. Ни к чему хорошему это не приведёт.
— Почему, Саш? — это Вера спросила.
Она встала с ним рядом и даже обняла обеими руками его за плечи. Саша немного помедлил, прежде чем ответить ей.
— Знаешь, в тот раз деда Гарика задело рикошетом. Вообще-то мои слова предназначались тому, другому, кто в итоге действительно умер. Получил обширный инфаркт, с которым не смог
— А что ты такого сказал?
— Правду сказал. Точнее, маленькую часть правды о том человеке. Ему этого хватило, чтобы осознать, что самая страшная и гнусная, самая тайная страничка его биографии стала известна посторонним. Мне и моим друзьям. — он взглянул в сторону Гарика, — Твой дед напрасно переполошился. Не собирался я ничего против него предпринимать. Его вина перед людьми тоже велика, но не настолько. И давай на этом закончим! Я не мог не сделать того, что сделал. Зло должно быть наказанным!
— То есть ты даже считаешь себя правым? — спросил Гарик. Видно было, что речь Саши произвела на него впечатление, но ему хотелось оставить за собой последнее слово.
— Да, считаю. Я уже сказал: зло должно быть наказанным! Всегда! Независимо от срока давности! Жаль, что его не остановили тогда — лет двадцать — тридцать тому назад. Многие из тех, кто умерли, могли бы остаться в живых. И, кстати, я не жалею, что твоему деду тоже перепало. Ещё раз говорю: он тоже не белый и пушистый. Можешь передать ему мои слова. И ещё передай, что я не собираюсь перед ним извиняться, а если он попробует что-либо предпринять против меня — горько пожалеет!
***
Что-то ей совсем разонравилось здесь. И враждебные взгляды, которые ребята бросали на Сашку, и то что Вера беззастенчиво пользуется своим положением хозяйки вечеринки и жмётся к нему. Ладно бы обняла разок и отпустила! Нет! Обняла и стоит, прижимает его к себе. Как будто забыла, с кем он сюда приехал!
Её душа не могла больше это терпеть! Лидочка порывисто вскочила на ноги, пристроила нетронутый кусок хлеба на большом камне у огня, поправила плед на плечах, развернулась к Сашке с Верой и внушительно сказала.
— Саш, поехали домой, а? Мне здесь не нравится!
Сашка шевельнул плечами, и Вера тут же отпустила его.
— Конечно! Только сначала попрощаемся с Агнессой Васильевной. — кивнул он, шагнув к ней и протягивая ей руку, — Уезжать не попрощавшись мы не будем. Это невежливо. Да и рюкзаки забрать нужно. Они в доме остались, если помнишь. Извини, Вера, но нам действительно лучше уйти. Если Лидочке стало некомфортно, то нам нет смысла здесь оставаться. Сама знаешь: я сюда только из-за неё поехал.
Очень уж неожиданно это было. Вера растерялась и даже испугалась. Это по её лицу хорошо было заметно.
— Саш, Лида, стойте! Ну, пожалуйста, не обижайтесь! Гарик не хотел вас обидеть! Он, наверное, просто как-то не так выразился! Гарик, скажи им! Не уходите, я прошу вас!
Она даже выскочила на расчищенную от снега дорожку, загораживая им дорогу к дому. Даже выставила руки, лишая их возможности обойти её. Гарик да и все остальные ребята тоже растерялись, но не из-за того, что Сашка собрался увести её отсюда, а, скорее всего, из-за того, что им ещё не доводилось Веру такой растерянной и даже
Они с Сашкой переглянулись, и он пожал плечами. Потом посмотрел на неё вопросительно, а ей тут же неудобно стало. Она в этой компании никого кроме него и Веры не знала, а сейчас все эти чужие ребята уставились на неё. Вон, этот Гарик тоже смотрит, и взгляд у него, как и у Сашки, ожидающий и вопросительный.
Так-то она уже успокоилась. Тревога ушла сразу, как только Сашка её за руку взял. Она давно заметила, что в его присутствии быстро успокаивается. Тоже пожала плечами, нехотя кивнула и сказала:
— Ладно, Кузнецов, останемся. Только прекращай ты эти разговоры!
Она в этой компании, наверное, единственной была, кто понимал, о чём речь. А Гарик о своём деде наверняка и десятой доли того не знает, о чём ей Сашка осенью по большому секрету шепнул. Шум-то большой по институту поднялся, когда один изверг у них там прямо в кабинете умер, а другой с инфарктом в интенсивную терапию загремел. Правильно Сашка того умершего — забыла, как его звать — правильно он его тварью и мерзавцем называл. Тварь он и есть!
На просьбу прекратить эти разговоры, Сашка вздохнул и выпустил её руку. Сказал ей вполголоса:
— Совсем прекратить вряд ли получится. Он не отстанет. Не сейчас, так через час снова эту тему поднимет. Погоди…
После этого развернулся к нему и громко сказал:
— Гарик, послушай… Мы с Лидочкой остаёмся, но лишь до того момента, когда тебе снова захочется в той истории покопаться. Говорят, что правда — это меч, который сам залечивает наносимые им раны! Красивые слова, но это всего лишь слова. Ничего правда не лечит, а разрушить может очень даже легко и основательно. И разрушения будут тем больше, чем горше эта правда. Спроси любую замужнюю женщину, что для неё дороже: правда о похождениях мужа или крепкая семья? Даже самые глупые из них про пользу и вред от правды гораздо больше нас с тобой знают. Так вот, если ты снова поднимешь эту тему, я расскажу тебе, чего на самом деле твой дед испугался. Чёрт с тобой! В конце концов ты мне не друг и не брат. Не обязан я тебя щадить. Получишь свою правду и живи с нею! Только не хнычь после этого!
Лидочка поддакнула:
— На твоём месте я бы не стала настаивать. Плохо будет, Гарик! Я кое-что знаю о той истории. Сашка прав: не принесёт тебе правда счастья!
Вдвоём уломали! Заткнулся Гарик и не приставал больше. Даже когда все крепко выпили, не цеплял он больше Сашку. И ребята поверили им. Больше таких недружелюбных взглядов она не замечала.
***
А после ужина Агнесса Васильевна отчалила. Поманила Веру за собой на кухню, и долго инструктировала её. Потом попрощалась со всеми, забрала с собой повариху, и шофёр увёз их в город. Хорошая она бабка! Весёлая и остроумная. С нею за столом не скучно было. Она уселась напротив них и весь ужин разговаривала только с нею и с Сашкой. Чем-то они оба её заинтересовали. Это хорошо заметно было. Нет, не только разговаривала. Она ещё очень много фотографировала. И со вспышкой, и без неё. Много кадров сделала ещё до того, как за стол сели, и потом время от времени выскакивала из-за стола, чтобы фотоаппарат и вспышку взять. Две плёнки израсходовала.