Противостояние
Шрифт:
— Не везде, — угрюмо сопя, возразил Гелашвили. — Мы ведь прошли. От самых Филей прошли.
— Ну, вы-то спецназ, — чистильщик указал на догорающий среди руин остов дракона. — Вот с этими вообще беда. Стаями кружат, как воронье. В основном по своим же чугункам лупят, но и нам достается, мама не горюй! Ты, кстати, не в курсе, чего они не поделили? Почему железки на железок залудились? Нас ведь они явно походя мочат, ну, типа, чтобы под ногами не мешались.
— У железок и спроси, — Гелашвили вытянул шею, пытаясь разглядеть дальний конец улицы. — Далеко еще?
— Вон там, направо
— Помогает? — увлекшись рассказом чистильщика, невольно нарушил обет молчания Рихтер.
— Конечно, — боец кивнул. — Только так химера зависает. Не надолго, но зато когда «размораживается», больше не воюет, в тамбур укатывается.
— А на ее место две новые прилетают, — вставил реплику второй боец-чистильщик. — Пришли. Госпиталь в левом крыле, штаб в правом. Удачи.
— Спасибо, пацаны, — Гелашвили кивком указал Рихтеру на правое крыло. — Сначала туда пойдем.
— Галимову врач нужен, — Рихтер покачал головой.
— Вот и шевелись! Чем быстрее тебя оформим, тем быстрее капитан к врачу попадет.
— Что за цирк, Кольцов? — вдруг послышалось из сумрака штабного полуподвала.
Рихтер и сержант обернулись. По короткой лесенке цокольного этажа наверх поднялся подполковник Терещенко собственной персоной. Он окинул недоверчивым взглядом странную троицу и поправил очки.
— Здравия желаю, господин подполковник! — выпалил Гелашвили. — Разрешите доложить!
— Почему вы, сержант, у командира голос пропал?
— Совесть пропала, — вдруг прохрипел Галимов. — Жора, поставь меня… на землю.
— Галимов? — Терещенко перевел недоумевающий взгляд на проводника. — Ты ранен?
— Вот… ему, — Галимов вяло кивнул в сторону Рихтера, — спасибо.
— Ни черта не понимаю, — Терещенко поморщился. — Кольцов, что происходит?
— Я арестован, господин подполковник, — Рихтер повернулся боком, демонстрируя вязки на запястьях. — По нелепому подозрению в шпионаже.
— Чокнулись все трое, да? — Терещенко окинул группу строгим взглядом. — Побочный эффект заразы?
— Никак нет! — ответил Гелашвили. — Разрешите доложить! Это брат Рихтер. Шпион Ордена.
Сержант ткнул капитана Кольцова стволом ИПП в бок.
Терещенко вытаращился на сержанта, затем перевел взгляд на Рихтера и, наконец, на Галимова. Проводник кивнул.
— Доказано…
— Кем доказано? — Терещенко спецназовцам пока не верил, но руку на кобуру на всякий случай положил.
— Им самим…
— Он ефрейтора Анисина завалил и капитана ранил, — сказал Гелашвили, — после того как подельник Анисин его сдал.
— Кольцов, это правда? — Терещенко не мигая, будто удав, уставился на Рихтера.
Сохранить невозмутимое выражение лица Рихтеру удалось, этому помогла внутренняя опустошенность, но выдержать взгляд подполковника шпион уже не смог. Элементарно не хватило
— Понятно, — начальник разведки обернулся и кивнул часовому. — Медиков сюда!
— На месте! — из полумрака входа в левое крыло мгновенно вынырнул старшина-бионик.
Видимо, подслушивал, шельма. Ну конечно, такой спектакль! Развязка шпионского детектива. Не захочешь, подслушаешь.
— Бери капитана и сразу на стол, понял?! Чтоб через неделю был как новенький!
— Так точно, господин подполковник! Не извольте беспокоиться!
Старшина разложил компактные автоносилки и помог Галимову на них улечься. После того как носилки укатили за старшиной, Терещенко указал сержанту Гелашвили на Рихтера.
— Головой отвечаешь. Сейчас некогда им заниматься, но когда все уляжется, лично это дело буду раскручивать. Понял, сержант?
— Так точно!
— Господин подполковник, разрешите обратиться! — негромко сказал Рихтер.
— Не разрешаю! — Терещенко развернулся и пошагал к двери в штаб.
— Господин подполковник! — Рихтер повысил голос. — Я знаю, что надо сделать! Знаю, как можно остановить биомехов!
— Орден подсказал? — Терещенко притормозил и обернулся к Рихтеру.
— Можно сказать и так. Разрешите доложить?
— Веди его, — приказал Терещенко сержанту и кивком указал на двери штаба, — там поговорим.
Подвальное помещение оказалось гораздо просторнее, чем ожидал Рихтер. Он думал, что это будет обычный подвальчик с пластиковыми водопроводными трубами, низкими потолками и серыми стенами, а оказалось, что под небольшой церковью оборудован натуральный бункер. Марши широких бетонных лестниц вели как минимум на пять уровней вниз, и, как заподозрил Рихтер, это еще не предел. Скорее всего, с самого нижнего этажа имелся выход в тоннели старого метро. Помещения резервного штаба тоже впечатляли. Просторные залы с трехметровыми потолками и массивными колоннами могли запросто приютить половину Московской бригады. Что, судя по количеству снующего по залам и коридорам народа, и происходило. Более того, в двух залах Рихтер успел заметить несколько групп штатских. В первом под присмотром чистильщиков толпились три десятка безоружных егерей из группировки «Ковчег», а в третьем зале царил и вовсе форменный интернационал. У входа нервно курили несколько бойцов Ордена, в центре зала кучковались вольные сталкеры, а у левой стены вели какой-то жаркий диспут десять праведников из секты «Пламенный крест» и пять или шесть наемников. Вряд ли спор шел на религиозные темы, скорее бойцы припоминали друг другу прежние обиды, но за пушки никто не хватался. А между тем, кроме узловиков и егерей, все гости военного бункера были при оружии.
— Точно, труба дело, — проронил за спиной Рихтера сержант Гелашвили. — О, даже питерские барыги тут имеются! И никто никого не трогает. Чудеса! Просто какой-то водопой в засуху.
— Так и есть, — коротко ответил Терещенко. — Час парламентеров продлен на неопределенный срок.
— Это типа все живые отдельно, а нежить отдельно? — спросил сержант.
— Так точно, — подтвердил начальник разведки. — Не до разборок. Входите и садитесь справа.
Подполковник указал на дверь в следующий зал.