Противостояние
Шрифт:
— Чем? — хмуро поглядела на него госпожа.
— Выплату жалованья им задержали на целый месяц. Сейхан Султан как уехала, так никто этим больше не занимался… Аллах упаси нас от бунта!
— Казна пуста, ведь военный поход опустошил её, — напряжённо проговорила султанша. — Необходимую сумму возьми из моих личных сбережений, Сюмбюль.
— Девушек нужно успокоить, госпожа, — встряв в разговор, настойчиво посоветовала Фахрие-калфа. — Упаси Аллах, они бунт устроят. Я ведь говорила вам, что волнения в гареме нарастают.
Михримах
Топкапы. Гарем.
Степенно войдя в гарем, Михримах Султан раздражённо нахмурилась от громкого возгласа Сюмбюля-ага, огласившего её приход. Наложницы, поскакивав со своих мест, выстроились перед госпожой в ряд, но несколько девушек, продолжая разговаривать, остались сидеть в стороне.
Переведя на них взгляд серых глаз, Михримах Султан обернулась на Фахрие-калфу, которая, перехватив её взгляд, решительно направилась в сторону наложниц.
— Границ не ведаете?! — грозно вскрикнула она, отчего наложницы испуганно обернулись на калфу и вскочили на ноги. — Перед вами Михримах Султан Хазретлери! Или вас научить уважению к госпоже?
Переглянувшись между собой, наложницы встали в ряд. Одарив обитательниц гарема тяжёлым взором, Михримах Султан сложила руки перед собой в аристократическом жесте.
— Мне стало известно о том, что в гареме недовольство царит по поводу задержки выплаты жалованья.
— Сколько можно ждать, султанша? — раздался голос одной из наложниц.
Сюмбюль-ага и Фахрие-калфа настороженно переглянулись за спиной вспыхнувшей недовольством Михримах Султан, которая медленно двинулась по гарему.
— Нам не платят уже две недели!
— Сколько это будет продолжаться?
— Довольно! — гневно вскрикнула Михримах Султан, и на мгновение зажмурилась от боли в ключице, но, сдержавшись, вновь распрямила плечи. — Жалованье будет выплачено тогда, когда появится возможность! Я из личных средств жертвую вам золото. А если кого-то из вас не устраивает жизнь в гареме, то я с радостью дарую каждой путь в воды Босфора.
— Нет, госпожа, — заносчиво проговорила наложница, выйдя немного вперёд и смело взглянув на возмутившуюся султаншу. — Довольно угроз! Мы хотим получить причитающееся нам жалованье немедленно.
— Она права, — закивала головой вторая девушка, выйдя из общего ряда.
Серые глаза Михримах Султан потемнели от гнева и налились металлом. Гордо вскинув подбородок, она ухмыльнулась в лица бунтарок.
— Сюмбюль-ага. Приказываю запереть на два дня в темницах всех тех, кто посмел хоть слово произнести! Никакой еды им не давать, лишь воду.
Наложницы, вздрогнув, испуганно переглянулись. Сюмбюль-ага почтенно поклонился госпоже, а после строго взглянул на испуганных девушек.
— Охрана! Увести этих наложниц, — вскрикнул он, взмахнув рукой. — И тех двух. Запереть в темницах. Еды не давать.
—
— Раньше надо было думать, — ухмыльнулась Фахрие-калфа, покачав головой. — Пусть остальным это станет уроком. Михримах Султан неуважение не прощает.
Ухмылка Михримах Султан стала таять на ее лице, когда она ахнула от настигшей её боли в ключице, рожденной сильным волнением и возмущением. Воздуха в её лёгких вдруг стало настолько мало, что ей казалось, будто кто-то затянул на её шее верёвку и душил её. Задыхаясь, султанша судорожно сжала рукой горло, пока испуганная Фахрие-калфа поддерживала госпожу за руку, дабы та не упала на пол.
Наложницы в страхе и непонимании стали перешептываться и переглядываться. Сюмбюль-ага, побледнев, наблюдал, как подоспевшая взволнованная Гюльбахар-калфа и Фахрие-калфа уводят задыхающуюся султаншу из гарема.
— Век султанши подходит к концу… — тихо проговорил кто-то из наложниц. — Грядут перемены, девушки.
Сюмбюль-ага, возмущённо смерив их взглядом, насупился.
— Молчать! Возвращайтесь к своим делам, неблагодарные.
Топкапы. Султанские покои.
Разглядывая себя, переодетого в простую одежду преимущественно из кожи, скрывающую его истинную сущность, султан Мехмет хмуро обернулся к стоящему позади него Ферхату-паше.
— Ферхат-паша, я отбываю в Геную. Будь предельно осторожен и внимателен. Следи за ситуацией в Топкапы. Моя сестра Михримах Султан компетентна во многих вопросах, так что можешь смело обращаться к ней за помощью.
— Как прикажете, господин.
— О том, что я отправился в Геную на поиски Сейхан Султан никому ни слова! Пусть все думают, что я возвращаюсь в военный лагерь. Хотя бы кому-то расскажешь и попрощаешься со своей жизнью, понял?
— Я понял, повелитель, — сухо заверил его Ферхат-паша, поклонившись. — Да пребудет с вами удача.
Кратко кивнув, султан Мехмет размашистыми шагами покинул опочивальню.
Старый дворец. Покои Нурбахар Султан.
Восседая на тахте с местами порвавшейся обивкой, Нурбахар Султан, поджав под себя ноги, тоскливо глядела в раскрытую книгу, лежащую у неё на коленях. Рядом с ней сидела ее служанка Арвен-хатун, молча вышивающая на белом платке цветочный узор. Вздохнув, светловолосая султанша отложила книгу в сторону.
— Если наскучило чтение, Нурбахар, возьмись за вышивку, — тихо воскликнула Арвен, взглянув на девушку. — Это отвлекает от посторонних мыслей.
— Мысли о собственных детях — не посторонние, — мрачно ответила та, опустив голубые глаза к своим рукам. — Я уже потеряла счет дням… Сколько длится моя ссылка?
— Около двух месяцев прошло.
— Когда же кончится всё это? — отчаянно выдохнула Нурбахар Султан, покачав светловолосой головой.
Арвен-хатун, поджав губы, сочувственно взглянула на госпожу, а после молча вернулась к вышивке.