Противостояние
Шрифт:
– Может быть, поищем какой-нибудь пансионат или гостиницу? – не очень уверенно предложил я.
– Опять пансионат! – возмутилась Ольга. – Тебе что, того раза было мало?
– Давайте все-таки сначала проверим тот дом, а потом поедем ко мне на дачу, – неожиданно предложил Гутмахер.
– Ничего не получится, в доме нас ждет засада, – сказал я и передал ему рассказ Ольги о ее последних подвигах и агентурных открытиях.
– Ну, такую засаду убрать несложно, – задумчиво сказал
– Ой, хочу на дачу! – завизжала девушка. – Хочу в баньку!
– А мы сможем туда добраться по такому снегу? – засомневался я в возможностях нашего «Москвича».
– Наверное, сможем. Впрочем, что мы теряем, – сказал Гутмахер.
– Тем более, что едем на «Москвиче», – не без сарказма подытожил я разговор. – Ладно, только я сначала позвоню! Давайте ваш телефон.
– Звони лучше с моего, – предложила Ольга, у меня в памяти есть все их номера.
Сначала я попытался связаться с дачей Круговых. Трубку там никто не взял.
Потом позвонил Андрею. Его телефон оказался недоступен.
– Что они там, все вымерли, – ругнулся я и вызвал самого папеньку.
Он откликнулся тотчас, как будто держал трубку в руке. Он истерично закричал, даже не дав мне представиться.
– Ты, тварь, сволочь! Ты знаешь, что наделала?!
Он решил, что ему звонит Ольга, и так выказывал свое отношение к ее недавнему поступку. Пришлось его разочаровать.
– Здравствуйте, Вениамин Ананьевич, – вежливо поздоровался я, – как поживаете?
– А это ты, – сразу узнал он мой голос. – Хочешь позлорадствовать?
– В каком смысле? – начал говорить я и вспомнил, что у них на даче был пожар. – Вы о пожаре? Надеюсь, все обошлось? Потушили?
– Потушили, только Андрей погиб, – сказал он потухшим голосом.
– То есть как погиб? – невольно воскликнул я. – Вы это серьезно?
– Серьезней не бывает. Вам с той маленькой сучкой теперь не жить. Я не я буду, если вас не достану!
Угроза прозвучала серьезно, но меня заинтересовало другое:
– Как это случилось?
– На него упала горящая балка. Мой сынок, – проскрипел голос безутешного отца, и из его горла вырвалось сдавленное рыдание.
– Вы что, не успели уйти из дома? – спросил я, с трудом представляя, что молодого здорового парня больше нет в живых.
– Нет, он спасал наше имущество. Запомни, Андрей был моим единственным сыном! Ты это понимаешь?!
– Примите мои соболезнования.
– Какие соболезнования, что там случилось? – вцепилась мне в рукав Дубова.
– Погоди, – оттолкнул я ее, – потом расскажу,
– Это
Было похоже, что несчастье так и не смягчило суровое сердце милицейского чиновника. Градус моего сочувствия тотчас опустился до точки замерзания, и я заговорил о деле:
– Думаю, что мы теперь с вами в расчете. Я сейчас звоню по поводу засады, которую вы нам устроили. Ольга меня о ней предупредила, так что не рассчитывайте на скорую встречу.
– Она с тобой? – спросил Кругов.
– Со мной.
– Дай ей трубку.
– Тебя Ананьевич, – сказал я Ольге, протягивая телефон. – Андрей погиб.
– Как погиб? – растеряно спросила она – Андрей?!
Что услышала девушка от своего несостоявшегося тестя, я не знаю. Но появившиеся на ее глазах слезы так и не успели пролиться. Мы с Гутмахером слышали только то, что говорила она. Она долго молча слушала монолог безутешного отца, потом гневно топнула ногой:
– Так вам и надо!
Потом лицо ее вспыхнуло:
– Вы сами во всем виноваты, не нужно было за мной подглядывать в ванной и лезть ко мне под юбку!
О таких интимных подробностях ее отношений с Вениамином Ананьевичем она мне ничего не говорила. Кончился их разговор ее короткой фразой:
– Сами вы будьте прокляты! – воскликнула Ольга и свирепо нажала кнопку отбоя. Потом добавила, уже обращаясь к нам:
– Есть все-таки Бог и справедливость!
– Объясните мне, кто погиб, и что случилось? – взмолился Гутмахер.
– Погиб наш участковый инспектор, тот, у которого мы с Олей были на даче. Спасал во время пожара имущество, и его придавило горящей балкой, – достаточно абстрактно, чтобы не входить в интимные подробности Олиных половых подвигов, ответил я.
– А какое отношение все это имеет к засаде?
– К сожалению, самое прямое, это его отец устроил на меня засаду.
Рассказывать обо всех подозрениях, которые появились у меня относительно роли покойного Андрея и его семейства в нашем деле, я не стал – хотя они и были весьма основательные.
Теперь, задним умом, я сам удивлялся своей наивности и ловкости, с которой участковый сумел втереться в доверие и попасть ко мне в дом. Видимо, только предосторожность со спрятанной саблей, которую он так и не сумел найти в квартире, отсрочила грустный для меня финал.
– Мне это семейство заочно не нравится, – ска-зал Гутмахер с излишним пылом.
О ванной, в которую, судя по контексту разговора, подглядывал Олин собеседник и его интересе к ее юбке, Гутмахер ничего не спросил, хотя, как я мог догадаться, это его заинтересовала больше всего.