Протокол «Шторм»

Полевой Влад

– Кто ты? – Пашка остановился и, поняв, что больше не сможет сделать и шага, опустился на гнилую солому, в изобилии разбросанную под ногами.

– Не можешь идти?

– Могу. Но не буду.

– Чувствуешь?

– Да.

– Тогда к чему вопросы?

– Папанов. Ты его украл?

– Что ты. – Темнота вновь добродушно рассмеялась. – Я ему услугу оказал, по крайней мере в тех параллельных мирах, где он действительно чего-то добился. Однако с тобой нужно что-то сделать, иначе ты и правда провалишься в лимб. То, что ты не прекурсор, и так понятно.

Что-то загрохотало, запрыгало по камням,

и к ноге Кочеткова подкатился черный матовый браслет.

– Что это?

Кочетков с сомнением поднял вещицу и, отметив, что она явно искусственного происхождения, не камень и не дерево, и даже не синтезированный пластик, а что-то совсем иное, поднес ее к глазам.

– Побочный эффект, – вновь рассмеялась темнота. – Компенсатор. Подавляет твою точку привязки, распыляя претензии этой вселенной на оригинальность. Вся потрясающая новизна данного изобретения в том, что оно предназначалось вовсе для другого и служило одним из орудий Протокола «Шторм», о котором, небось, тебе наш Библиотекарь все уши прожужжал.

– Побочный эффект? – Пашка с трудом сглотнул горькую, отдающую железом слюну.

– Да. Инициатор Протокола стал дешифратором, а Федор всего-навсегда поднял амплитуду, задрав ее верхний порог до двадцати децибел. Надень, надень и сдави на запястье эту хрень. Она сразу сделает все как надо.

– А если не буду? – не понимая, зачем ему это, все равно попытался огрызнуться Драйвер.

– Сдохнешь. Ты же не человек, а помеха. Тебя не иначе как в лимб выбросит, и по частям. В том-то и твое, да и мое отличие. Ну же, не дури. У нас еще дел по горло, а пока ты тут в героя играешь, мы уже такой шум подняли, что придется базу переносить. Надевай, говорю, браслет…

Пашка нехотя прислонил к запястью черный кругляш, и тот на удивление споро прильнул к руке и мягко защелкнулся. Пластина под ладонью, почти не различимая, вдруг легко поддалась и вдруг в момент, как будто кто-то щелкнул выключатель, все вокруг раскрасилось яркими, почти ядовитыми красками. Темнота отступила, превратившись в полумрак. И силуэт, наконец выделенный среди полутеней, полутонов и полужизни, шагнул вперед, обретая очертания мужской фигуры. Движения человека были стремительны, походка плавной, мягкой и упругой, как у дикого зверя, в любой момент готового к решающему прыжку. Вот он, почти рядом, различим, очевиден. Высокий лоб, челка набок, выбритые виски и едва заметный шрам под подбородком. Сильные мускулистые руки, на правом большом пальце чернильное пятно, на левом ребре ладони точка когда-то начатой татуировки.

– Узнал?

– Да как не узнать.

Взгляды мужчин встретились. Неловкое молчание, непонимание, недосказанность, Кочетков буравил взглядом своего соперника, понимая, что если сейчас в его голову не придет очередное логическое объяснение происходящему, то он сойдет с ума.

– А как же апокалипсис? Сверхновая взрывающаяся за углом?

– Может, и так. Однако ты помеха, и тебе это на руку. Никогда не думал об этом?

– Смотря что помехой считать.

Мужчина протянул руку. Ухватившись за нее, Пашка рывком встал на ноги.

– И что теперь?

– Протокол «Шторм». Будь он неладен. Однако тебе нужно срочно вернуться домой. Все, что мы хотели, мы выяснили.

– Хотелось бы объяснений.

– Будут и они, но не сейчас. Берите

машину и дуйте с Кали в город. Там сидите в гостинице и ждите, когда придет кто-то из моих людей. С ним будет Федор Папанов и аудиозапись, мое обращение лично к тебе и всем тем, кому нужно будет встать в строй. Действуй. Времени совсем не осталось.

Можно было даже в зеркало не смотреть. Незнакомец, и теперь это было окончательно понятно, был как две капли воды похож на Кочеткова и по сути им же и являлся.

– Аудиозапись не пойдет, – набираясь сил, а с ними и наглости, начал наседать Пашка на двойника.

– Она – документальное подтверждение, – покачала головой его точная копия и, усмехнувшись, сделала шаг назад, – единственный способ дать тебе понять хоть что-то.

– Но почему тебе не дать мне понять это сейчас? – вдруг взбесился Пашка. Все эти мытарства, двусмысленные фразы, перемигивания за спиной переполнили чашу терпения.

– Потому что не успеем. – Местный Драйвер печально вздохнул и вновь попятился, вжавшись спиной в камни. – Я осознанно пошел на этот риск. Подобное возмущение не скрыть никакими компенсаторами, и прекурсоры, увидев такое схождение помех, уж точно заподозрят неладное. Удача, редкий случай, когда не нужно работать на износ, а пациент все делает самостоятельно. Ну, чем не чудо?

– Объясни, что тут происходит! – вновь зарычал Пашка. – Я требую, я имею право знать.

– Наступление, – усмехнулся местный Кочетков. – Дожимают по всем фронтам. Они… Прекурсоры, первые люди, или по крайней мере они так себя называют. Опасные, циничные, беспринципные. Они идут к поставленной целью с маниакальным упорством. Годами готовы вынашивать планы и строить свои козни. Они палачи этого мира, да и остальных, как я понимаю, тоже. Они лучше, быстрее, умнее, изворотливей. В их копилке знаний скрыто много того, что простому смертному недоступно, и все это ради единственной цели.

– И какой же?

– Узнаешь из аудиозаписи.

– А почему…

Осторожное покашливание произвело эффект разорвавшегося снаряда, и Пашка, обернувшись, увидел, как в дверь, до этого закрытую, уверенно входит человек. Вида он был не примечательного. Аккуратная прическа, гладко выбритое лицо, серый добротный костюм и плащ, перекинутый через руку. В другой руке мужчина сжимал оружие. Странное оно было, какое-то неестественное, с толстым, чуть изогнутым стволом и топорно выполненной рукоятью. Привинченная сбоку, явно наспех, батарея уходила двумя проводами внутрь ствола и скрывалась за обшивкой с виду нелепого оружия.

– Добрый день, господа, – незнакомец вновь закашлялся и, вытащив из кармана пиджака платок, прислонил его к губам. – Я не опоздал?

– Отчего же. Мы как раз вас ждали.

Местный Кочетков сделал над собой усилие и шагнул на свет. То, что Пашка увидел в облике своего двойника, поразило его до глубины души. Агент Драйвер претерпел изменения. Часть лица, которая была ранее скрыта тенью, обезобразилась старым ожогом, превратив профиль в уродливую маску. Двигался агент проворно, на грани, но краем глаза Пашка смог-таки заметить, что тот немного прихрамывает. Куда-то подевалась вся его скорость, плавность движений и пластика зверя, вместо этого перед ним предстал усталый, искалеченный человек.