Протокол «Шторм»

Полевой Влад

– Тот парень называл нас помехой, – припомнил Кочетков.

– Так и есть. Помеха, – при этом Кали закивала головой. – Что-то с ними происходило в Пашином присутствии. Скорость теряли, расторопность, становились восприимчивы к болевым приемам. Ненамного, конечно, но этого было достаточно, чтобы остановить этих уродов, пусть даже путем отсечения башки. Еще они умели убеждать. Начинали с малого, но так умели разложить факты по полочкам, что противник рано или поздно переходил на их сторону. Именно таким образом на Пашу несколько раз совершали покушения. Он тогда еще отмахивался, не верил, говорил, что не такая он важная птица. Однако тормоза у автомобиля сами не портились,

а их кто-то намеренно вывел из строя. Мерседес Паша разбил, но выжил. Потом было самое идиотское на свете задание с прорывом двух контрабандистов-смертников. Что удивительно, как Паша ни вызывал подмогу, он так и не дождался саперов, и только по счастливому стечению обстоятельств тогда никто не пострадал. Позже выяснилось, что на смене в отделе был офицер, которого предварительно видели разговаривающим с неидентифицируемым человеком.

Разговор этот длился еще долго, и в основном по пустякам, так как Кали знала обстановку в общих чертах и тех подробностях, которые ей доверило руководство. Об операции «Шторм», которой заведовал местный Кочетков, в отделе знало несколько человек. Среди них была сама Кали, Библиотекарь и тот парень с двустволкой, которого девушка называла Шершень.

Позже, к слову, выяснилось, что под обломками помимо Кочеткова оказался и тот парень. Выжить у него не получилось, что, наверное, и к лучшему, потому что при обрушении кровли рухнувшая на несчастного балка перебила ему позвоночник.

Останки агента Драйвера нашли в таком состоянии, что никто из его знакомых или коллег не смог дать стопроцентную гарантию, что гора обожженной и изувеченной плоти на столе патологоанатома и есть Павел Кочетков.

Все это произошло буквально за день, и Пашке оставалось только подивиться, как за такой короткий срок все службы смогли скоординировать действия и слаженно отработать.

Сама операция «Шторм» состояла в отлавливании и уничтожении появляющихся в реальности прекурсоров. Со вторым было более или мене просто. Скорость пришельца не превышала начальное дульное ускорение, а ловкость – радиус разброса осколков ручной гранаты, а вот с поимкой и допросом, как оказалось, все было гораздо сложнее.

Кали упомянула, что в плен прекурсоры вообще не сдавались, и загнанные в угол предпочитали сигануть с крыши девятиэтажки или пустить себе пулю в лоб. Смерти они не боялись, боли тоже, могли выдерживать любые нагрузки, так что откуда у них в критических пиковых ситуациях появлялась суицидальная наклонность, оставалась загадкой.

– Как на счет Федора? – Пашка вопросительно поднял брови. – Я же его так и не увидел. Мне бы объяснение, кратенькое такое.

– Да я и сама толком не поняла, – честно призналась девушка, а затем перешла на шепот: – Мне кажется, что нас с тобой просто обвели вокруг пальца. Тебя выбрали в качестве приманки, вместе с Пашей, а меня как инструмент. Не более. Слаженная работа двух управлений, бац, и прекурсоров нет. Нам же – голову ломай.

– Если так, – Кочетков сокрушительно покачал головой, – то это очень зря. Мы же не совсем военные люди. Можем и взбрыкнуть.

– И что? – иронии в голосе Кали было не скрыть, и тут она снова стала очень похожа на свою точную копию в родном Пашкином мире. – Как же ты взбрыкнешь? Положишь заявление на стол? Громко хлопнешь дверью? Паша, неужели ты не понимаешь, что из отдела шестьдесят два есть три пути? На пенсию, в сумасшедший дом и в могилу.

Когда девушка уходила, Кочетков окликнул ее на пороге.

– Что тебе? – повернувшись, она остановилась в ожидании.

– Как-то неудобно, да и не по уставу, – покраснел Кочетков, – да и запрещено вроде это внутренними правилами, однако

ты мое имя знаешь, а я…

– Ах, ты об этом? – Кали рассмеялась, но как-то невесело. В этой попытке показного веселия почудилось Пашке какое-то разочарование. Будто ждала она чего-то.

– Инна. Инна Кочеткова, – бросила она и, тряхнув челкой, шагнула в темноту коридора.

Пашка остался в одиночестве, однако от былой дремы не осталось и следа, и чтобы хоть как-то развеяться, он решил прогуляться по городу. Набросив на плечи куртку, Кочетков спустился по лестнице и, оставив на стойке регистрации ключи, шагнул за порог. Спустившись по затертым ступенькам старенькой лестницы, Пашка зашагал в сторону видневшегося невдалеке парка. Идти было легко и даже приятно. Не ощущалось ни груза ответственности, ни опасения за собственную жизнь, ни возможности отторжения реальностью. Пилюли были выпиты заранее, да и браслет, который был надет в сарае, Кочетков решил до поры до времени не снимать.

Другие проблемы Пашку и вовсе не волновали. Уверенно протопав мимо стайки подозрительного вида молодых людей, а затем быстро проскочив около припаркованных иномарок с наглухо затонированными стеклами, он шагнул на грунтовую, плохо освещенную дорожку аллеи и, хрустя гравием, зашагал вглубь парка.

– Эй, парень!

Тревожный звоночек в голове был скорее похож на фанфары. Все внутри забурлило, заклокотало. Развернувшись, Кочетков с довольной улыбкой посмотрел на спешащих к нему наперерез молодых людей в спортивной одежде. Для того чтобы оценить обстановку, требовалось не очень много времени. Новые костюмы, нарочито небритые, такие карикатурные пацанчики с района в китайском ширпотребе могли, конечно, обмануть кого угодно своим образом и повадками, однако Пашке почему-то бросилось в глаза не это.

Движения. Легкие, уверенные, так двигались спортсмены на тренировке, или борцы на разминке. Постоянно дымящие табаком и без меры употребляющие дешевый алкоголь хулиганы вряд ли смогли бы за столь короткое время пересечь микрорайон, перейти через улицу, обойти парк с другой стороны и ринуться навстречу Кочеткову, даже не запыхавшись. На лицах же этих не было ни грамма усталости, ни капли пота.

– Парень!

Пашка снова улыбнулся и шагнул навстречу преследователям.

– Ну, что вам, парни? – усмехнулся он. – Я не курю, спичек у меня с собой нет, и я не в своем районе.

– Не понял? – как бы ни был сообразителен молодой человек, который окликнул Кочеткова первым, однако от такого напора даже он немного растерялся.

– Сейчас, очевидно, прозвучит монолог следующего содержания, – начал на кураже глумиться Пашка. – «Что ты такой дерзкий?», да? Ведь так нынче маргинальные личности обозначают тех, чьи ответы им не понравились? Дальше мне начнут угрожать, возможно даже покажут, что-нибудь вроде ножа или кастета. А знаете, что случится потом?

– Знаю, – кивнул парень и вдруг, совершив неуловимое движение, оказался в непосредственной близости от Пашки. Кулак просвистел рядом со скулой, и опешивший Кочетков еле увернулся, но второй нападавший ринулся вперед, метя в ноги.

В одну тысячную секунды будто кто-то щелкнул выключателем, в мозгу Кочеткова одна за другой понеслись со скоростью падающей звезды мысли: «Зачем я вышел на улицу? Пройтись? Я дьявольски устал, однако бодро оделся и потопал в темный парк, где, и дураку понятно, найти неприятности на собственную задницу легче легкого. Почему выбрал именно эту, самую темную и плохо освещенную алею, и почему начал задирать эту шпану, которая, похоже, шпаной совсем не является? У меня отказал инстинкт самосохранения? Я пьян? Под кайфом? Под гипнозом?»