Протоколы спецотдела
Шрифт:
– Проверили землю на наличие следов обуви? Тут она мягкая, след должен остаться.
– Проверили, все чисто, – сказал Трубкин. – Мы работаем четко, Николай Николаевич. Я столько лет в следствии, что действия стали автоматическими, – с этими слова он прикурил сигарету.
Николай задумался. Он извлек из кармана хирургические перчатки, надел их и осмотрел ногти трупа, потом зачем-то заглянул в рот и осторожно перевернул тело. Под ним лежал спичечный коробок.
– А вы уверены, что все смотрели? – произнес Денисов с ноткой насмешки. – Подайте пакет для улик.
Полицейские
– И метрическую линейку, – скомандовал Николай.
Оперативница передала ее эфэсбэшнику, тот положил линейку рядом с коробком и поднявшись, сделал несколько фотографий. Потом взял коробок за край пальцами и погрузил его в пакет.
– Как говорится, хочешь спрятать, – положи на видное место, – философски пробормотал Трубкин. – Хорошая работа, Николай Николаевич!
Меня более-менее отпустило, и я продолжал следить за происходящим с расстояния, опершись рукой о сосну. Денисов аккуратно спрятал улику в карман и, выпрямившись, окинул взглядом окрестности.
– Ночью здесь много народу? – поинтересовался он.
– В роще обычно никого нет. Ну разве что очень редко. Туристы в это время, как правило, больше в районе набережной околачиваются, по клубам и барам. Рядом есть кальянная, туда молодежь часто собирается. Может, кто-то что-то слышал, – ответил Трубкин.
– Понятно, – кивнул Денисов и снял перчатки.
Он отвел меня в сторону.
– Что скажешь? – спросил.
Я пожал плечами. Все, что мне хотелось, так это поскорее уйти отсюда.
– Не знаю. Похоже, что это все маньяк какой-то.
– Время покажет… Тебе уже лучше?
– Немного, но не совсем.
– Тебе повезло, что не завтракал. Иначе было бы хуже. Не стоит принимать все это близко к сердцу. Постарайся забыть.
– Ага, забудешь уж тут, – сказал я, и перед глазами тут же встала картина расчлененки. К горлу снова подкатил комок. Неимоверными усилиями я сдержал себя, чтобы меня снова не стошнило. Не было желания в первый же день заблевать место преступления. Это было бы фиаско.
– Ладно, давай осмотримся. Может быть, удастся что-то найти, – и, повернувшись к полицейским, Николай сказал:
– Занимайтесь, коллеги. Мы тут осмотримся.
Трубкин кивнул.
Эфэсбэшник долго и не спеша ходил вокруг места преступления, заложив руки за спину, с каждым разом делая круг все шире, – все время смотрел под ноги, иногда подолгу стоял на месте, рассматривая ветви сосны. Я держался на одном месте и старался не смотреть на труп, который накрыли пленкой. В какой-то момент Николай ушел достаточно далеко от места преступления, и я потерял его из виду. Вернулся он минут через пятнадцать и обратился к Трубкину:
– Ладно, продолжайте оформлять. Все отчеты передайте через Сотника. Это убийство будет приобщено к делам по гулу.
– Так точно, Николай Николаевич. Разрешите вопрос?
– Спрашивайте.
– А как это связано с гулом? Просто не вкладывается это убийство в общую картину преступлений. Во время гула люди пропадают, а убийств, да еще и расчлененки ни разу не было.
– Пока
Он передал Трубкину свою визитку и попросил звонить, если что-то найдут.
Наконец-то мы ушли и сели в джип. Денисов снова надел перчатки, аккуратно вынул спичечный коробок из пакета и положил на приборную панель.
– Чего ты хочешь сделать? – спросил я, наблюдая за Денисовым.
– Снять отпечатки, – ответил он.
– Прямо здесь?
В ответ кивок.
Николай вытащил из бардачка небольшую коробку, из которой извлек кисть и баночку с дактилоскопическим порошком. После быстрой процедуры на коробке проявилось несколько отпечатков. Скопировав их на клейкую ленту, Денисов приложил ее к незнакомому мне устройству, похожему на терминал для оплаты картой.
– Что это за штука? – спросил я.
– Сканер, – ответил он.
– Типа он копирует отпечатки?
– С его помощью можно перенести отпечатки на ноутбук и провести поиск по базам. Если не сложно, убери кисть и порошок обратно.
Пока я убирал все в бардачок, спросил:
– Почему ты решил, что убийство связано с гулом?
Денисов взглянул на наручные часы.
– Сотник не позвонил. Значит, никаких обращений о пропажах пока не было и, чувствую, не будет. Убийство произошло в Сосновой роще. В других делах, которые я изучил, пропавших в последний раз фиксировали на улицах: Революционная, Прибрежная, Крымская, Черноморская, Южная, Ульяновская, Красногвардейская – все они рядом с рощей. Кроме того, расчлененок у них тут не так уж и много, и если это произошло во время гула, стоит обратить на это внимание.
– Ну, так-то все логично. Наверное. Как ты запомнил все улицы? Я ни одной не запомнил, хотя только два дела просмотрел.
– У меня фотографическая память.
– Это как?
– Мои глаза как фотоаппарат, делают снимок всего, что видят, и сохраняют в памяти. Поэтому без труда могу запомнить целую страницу текста.
– Круто! Мне бы так!
– Тут ничего сложного. Тренируйся чаще – и сможешь так же.
Денисов расположил на коленях ноутбук и стал прогонять полученные отпечатки по базам. Поглощенный работой, он не отрывал взгляда от экрана. В какой-то момент я не выдержал и спросил:
– Ну что там?
– Занятная картина вырисовывается, очень занятная. Отпечатки принадлежат некоему сорока двух летнему Владу Завулонову из Геленджика. Но есть один интересный момент!
Николай сделал паузу, чтобы подержать интригу.
– И какой? – не выдержал я молчания.
– Два года назад он умер!
– Умер? – удивился я.
– Именно!
Я усмехнулся:
– Тогда откуда отпечатки?
– Хороший вопрос.
Я подумал, как такое возможно? Никак. Если только Завулонов не восстал из мертвых, чтобы совершить это убийство. Денисов повернул ко мне ноутбук и показал фоторобот, сделанный еще давно. С экрана на меня смотрел человек, с гориллоподными чертами лица. У него был массивный череп. Черные длинные волосы, массивный лоб, густые брови, глубоко посаженные глаза, большие губы и мощная челюсть. Щеки покрыты бородой.