Провал британской агрессии в Афганистане
Шрифт:
В начале октября 1840 г. восточногильзайские племена активно включились в освободительное движение и заняли горные проходы между Кабулом и Джелалабадом. Была прервана важнейшая коммуникационная линия, соединявшая интервентов с их индийским тылом. Стремясь восстановить линии связи, командование оккупационных войск попыталось оттеснить гильзаев. В Тезинской долине, к югу-востоку от Кабула, завязалась ожесточенная, длительная и упорная борьба. Верх одержали повстанцы. Находящимся в афганской столице англичанам пришлось отказаться от использования прямого пути на Пешавар. В письме от 3 ноября 1840 г. участник событий Н. Чемберлен писал: "Мы не приобрели лавров в Тезинской кампании. Наши потери были велики - 150 человек, не считая офицеров. Мы лишились амуниции, обоза и казны, по сути дела, это было настоящее поражение, и я надеюсь, к чести нашей армии,
Зимой 1840/41 г. в связи с трудностями снабжения войск оккупанты стали в более широких масштабах реквизировать продовольствие и фураж. Английским войскам вместо жалованья предоставлялись на разграбление целые округа. Оккупанты рассматривали Афганистан как свою колонию, а афганцев - как своих рабов. Все это глубоко задевало и оскорбляло национальные чувства и достоинство народа, любовь которого к независимости особо отмечал Ф. Энгельс{92}. Интервенты были окружены жгучей ненавистью населения.
Представление о положении в Афганистане дает письмо, отправленное 20 августа 1841 г. одним английским офицером из Кандагара. "Скоро будет три года, - писал он, - как армия Инда отправилась из Фирозпура для завоевания этой несчастной страны. Шах Шуджа должен был вступить на престол отцов своих, и войско должно было возвратиться потом в Индию. Дело окончено вот уже два года, а мы все еще здесь; правительство не может нести огромных издержек, с которыми сопряжено занятие Афганистана. Но можем ли мы возвратиться? Кругом, во всей стране с каждым днем увеличивается беспокойство. Хайберцы, гильзаи и дуррани взялись за оружие, на посты наши делают нападения, солдат наших убивают перед нашими глазами. Можем ли мы оставить Афганистан в таком положении, и, с другой стороны, переменится ли оно и успокоится ли страна? Никогда, по крайней мере мы до этого не доживем. Не могу вам сказать, как ненавидит нас народ: всякий, кто убьет европейца, считается святым. Еще недавно было несколько таких убийств, и мы не можем, не должны здесь оставаться; мы должны возвратиться, хотя бы даже с уроном нашей чести"{93}.
В течение первой половины 1841 г. упорные антианглийские выступления происходили в различных местностях Афганистана. Грабительские действия оккупантов в районе Келати-Гильзаи вызвали новое восстание западногильзайских племен. Они атаковали колонну британских войск под начальством полковника Ваймера. Гильзаи были отбиты, но нанесли тяжелые потери врагу. В то же время отряды дуррани во главе с сыном Дост Мухаммеда Актур-ханом осадили Кандагар и были оттеснены англичанами только после напряженных боев. Восточногильзайские племена продолжали контролировать вражеские коммуникации близ Дже-лалабада, на линии Пешавар - Кабул. В октябре 1841 г. сюда была переброшена из Кабула пополненная после поражения в Парванской битве бригада Сэля. На своем пути Сэль подвергся ожесточенной атаке со стороны гильзаев, понес тяжелые потери и с большим трудом укрылся в Гайдамаке. Отсюда он совершил похожий на бегство переход в Джелалабад, хотя получил несколько приказов вернуться в Кабул. За высокими и толстыми стенами Джелалабадской крепости бригада Сэля отсиживалась до конца войны.
В Кухистане осенью 1841 г. напряженные сражения велись вокруг Чарикара. Здесь была резиденция британского политического агента Э. Потингера, охранявшаяся полком гуркской пехоты. В результате боев, в которых особенно активное участие приняли таджикские крестьяне{94}, полк был уничтожен вместе с командиром и другими офицерами, а Чарикар занят повстанцами. Бежать удалось лишь Потингеру и полковому адъютанту Хаугтону. В это же время в небольшом городке Шахабаде, в 45 км от Газни, был истреблен английский военный отряд (150 человек) во главе с капитаном Вудбэрном{95}. На открытую борьбу с оккупантами выступили племена, населявшие Хайберское ущелье. Они предприняли ряд нападений на английский гарнизон в Али-Масджиде. Несмотря на переброску сюда дополнительных британских войск, хайберцы продолжали нападения на интервентов{96}.
Осенью 1841 г. произошло сплочение всех сил афганского народа, боровшегося за независимость. Сопротивление агрессорам принимало все более организованный характер. В различных районах Афганистана распространялись воззвания, призывавшие к всеобщему выступлению против интервентов{97}. Под давлением народных масс, движимых ненавистью к врагу, активнее включались в борьбу и некоторые патриотически настроенные вожди племен, как,
Английские войска, расположенные в Ширпурском укрепленном лагере, под Кабулом, были настолько деморализованы, что даже не пытались предпринять какие-либо меры для борьбы с повстанцами. Власть в столице перешла в руки афганских патриотов. Вскоре англичане были окружены и в Ширпурском лагере. В Кабул просачивались повстанческие отряды из Кухистана и других местностей. Завязалась упорная и ожесточенная битва за холмы Бемару, господствовавшие над Ширпуром. Невзирая на шрапнельный огонь британских пушек, афганцы настойчиво и самоотверженно атаковали вражеские позиции. Оккупанты потеряли свыше 300 солдат и часть артиллерии. "Неприятель стремительно двинулся вперед; наши солдаты бежали перед ним, точно стадо овец, за которыми гнался волк"{99}, - записала в дневнике жена генерала Сэля, которая жила в это время в Кабуле. В боях особенно ярко проявился народный характер освободительной войны афганских патриотов. Об этом свидетельствуют воспоминания одного из ведущих британских офицеров Д. Лоуренса, описавшего битву на холмах Бемару. "Нам было интересно узнать характер войска, которое за день до того так успешно сражалось против наших солдат, - отмечал он, - и мы в связи с этим внимательно его изучали. К нашему глубокому унижению мы нашли, что вместо дюжих и фанатичных членов клана, шедших за своими вождями в битву, войско, которое изгнало английское знамя с поля боя, состояло главным образом из кабульских торговцев и ремесленников, так что мы даже не испытали грустного удовлетворения в сознании, что боролись с воинственными племенами страны"{100}.
Весть об успехе восстания в столице с молниеносной быстротой разнеслась по всей стране и явилась сигналом к дальнейшему развертыванию активных выступлений против захватчиков. Ряды участников народно-освободительного движения росли с каждым днем. В освобожденный Кабул прибыл сын Дост Мухаммеда Мухаммед Акбар-хан, находившийся до этого на севере страны. С ним пришло около 6 тыс. человек узбекского народного ополчения, которое, по презрительному выражению жены генерала Сэля, "мало чем отличалось от толпы"{101}. Оккупантам вскоре пришлось испытать на себе силу ударов этого войска.
В борьбе против агрессоров участвовали все народы Афганистана. Британские гарнизоны оказались фактически блокированными в занятых ими крупных городах: под Кабулом, в Газни, Кандагаре, Джелалабаде. Над ними нависла угроза полного истребления. Их линии связи и пути сообщения с Индией были прерваны. Командующий английскими войсками в Кандагаре генерал Нотт отмечал, что "ни один европеец не может пройти 200 ярдов, не подвергаясь угрозе быть застреленным или изрубленным"{102}.
О власти или влиянии Шуджи уль-Мулька сейчас вообще уже никто не вспоминал. Его "армия" распалась. В декабре 1841 г. восстали входившие в нее два полка афганской кавалерии, которые примкнули к повстанческому движению{103}. Другие части этой армии также переходили повсеместно на сторону повстанцев. Их примеру кое-где следовали даже солдаты и сержанты англо-индийских войск{104} из числа завербованных в Индии.
Стремясь найти выход из создавшегося положения, один из наиболее активных инициаторов "восстановления шаха Шуджи на престоле его предков под английской охраной" - У. Макнотен сделал попытку применить испытанное средство - подкупы. Он вступил в переговоры с руководителями повстанцев, среди которых были Акбар-хан, Аминулла-хан Логари и др. На срочной необходимости таких переговоров особенно настаивал главнокомандующий британскими войсками в Афганистане генерал У. Эльфинстон. В письме Макнотену он сообщал об острой нехватке продовольствия и фуража, о большом количестве раненых и больных и отсутствии всякой надежды на помощь из Индии, о крайней военной слабости позиции, занимаемой англичанами под Кабулом. Эльфинстон подчеркивал, что "вся страна выступает с оружием против нас", и призывал "посла и полномочного министра" побыстрее договориться об эвакуации{105}.