Провал британской агрессии в Афганистане
Шрифт:
Шер Али-хан нетерпеливо желает покончить с этим порядком вещей, который, с одной стороны, ставит его в прямую зависимость от сардаров, к верности которых он имеет ограниченное доверие, и, с другой стороны, лишает правительство возможностей, которыми правители весьма часто пользуются в удовлетворении своего хищничества. Чтобы ослабить влияние своих крупных вассалов, эмир решился взять из их управления источники финансов страны и образовать одну постоянную армию, которая была бы подчинена офицерам, им самим назначенным, и достигла бы численности 26 тыс. человек". Зиновьев отмечал далее, что эта реформа "не совершится без упорной борьбы со стороны сардаров, которые будут отстаивать свои бывшие привилегии"{151}.
Укрепляя позиции центрального правительства, Шер Али организовал
Афганцы с недоверием относились к переговорам с Англией и выражали протест против политики сближения с британскими колонизаторами, память о зверствах которых была еще слишком свежа в Афганистане. Они связывали распоряжение об изъятии оружия с переговорами в Амбале. Афганец Рахматулла, прибывший в августе 1869 г. по торговым делам из Кабула в Ташкент, сообщил: "Народ кричит повсюду, что эмир продался англичанам; это заставило эмира публиковать повсюду фирман, в котором он объявлял, что не продался англичанам, а что ему платят деньги англичане, как и отцу его платили, для того чтобы он не беспокоил английских владений в Индии..."{152}
Несмотря на серьезное недовольство в стране. Шер Али продолжал настойчиво проводить административную и военную реформы. Он обложил чрезвычайным военным налогом население Кабула, Кухистана и Джелалабадского округа, что еще более обострило положение. "Так как, однако, взимание этой подати предназначено на жалование войска.., то Шер Али мало заботится о дурном впечатлении, которое производит эта мера", - сообщалось в депеше русского дипломата в Тегеране Бегера от 9 октября 1869 г.
– Стремление эмира поставить всю армию в прямую от себя зависимость и ослабить влияние сардаров вызывает также большие затруднения, но и в этом случае он решился так же мало уступить, как и в вопросе о налогах"{153}.
Централизаторская деятельность Шер Али встречала ожесточенное сопротивление представителей феодальной знати. Одним из первых поднял восстание против эмира его племянник Исмаил-хан, который способствовал победе Шер Али в междоусобной борьбе 1863-1869 гг. Находившийся в Южном Туркестане с отрядом правительственных войск, Исмаил-хан бросил это войско, "когда узнал об обнародованных стеснительных, для сардаров мерах"{154}, вернулся в столицу и пытался организовать открытое выступление против эмира. Шеру Али, однако, удалось при помощи верной ему армии быстро подавить этот мятеж, как и другие проявления недовольства феодальной верхушки.
В результате длительной борьбы эмир, опиравшийся на поддержку наиболее дальновидных сановников (в частности, авторитетного государственного деятеля Hyp Мухаммед-хана, который исполнял функции главного визиря), смог все же создать довольно большое войско; до 40 батальонов пехоты и 16 полков регулярной кавалерии. Но средств на их содержание, как и на расходы в связи с увеличившимся государственным аппаратом, постоянно не хватало. Солдаты нередко искали дополнительного приработка, а чиновники занимались взяточничеством и казнокрадством. Эмир старался расширить поступление денежных средств и вводил новые налоги.
В результате этого в начале 70-х годов в Афганистане росло недовольство как среди народных масс, измученных непосильными налогами, так и среди феодалов, опасавшихся ослабления своих позиций в стране.
Сложившаяся в Афганистане обстановка была как нельзя более на руку британским империалистам, стремившимся к подчинению Афганского государства. Для быстрейшего достижения поставленной цели английские правящие круги прибегли к энергичному нажиму на эмира. Еще в июле 1868 г. Г. Раулинсон отправил правительству Англии "Меморандум по среднеазиатскому вопросу", с которым были ознакомлены британские власти в Индии. В своем меморандуме этот активный и влиятельный глава школы "наступательной политики" указывал на расширение владений России в Средней Азии и призывал к решительной экспансии
Эти же взгляды Раулинсон развивал на заседании Королевского Географического общества в Лондоне, где призывал к максимальному развитию торговли в лежащих за Индией странах и к размещению британских консулов и различных агентов в городах Афганистана (в первую очередь в Балхе и Герате){156}.
Предложения Раулинсона легли в основу разрабатывавшейся британскими правящими кругами политики на Востоке.
Через несколько месяцев после встречи в Амбале, 28 августа 1869 г., в городе Симле, где находился штаб английских войск в Индии и летняя резиденция вице-короля, состоялось заседание совета при вице-короле "без участия членов совета туземного происхождения". Здесь обсуждался представленный генералом Лэмсденом план активизации британской экспансии в Афганистане. Один из выступавших считал необходимым назначить в Кабул облеченного большими правами и полномочиями представителя, ввести в афганскую столицу английские войска "для обеспечения выполнения договоров с Англией", овладеть Джелалабадом и Курамской долиной, по которой пролегал один из путей в Афганистан. "Имея в наших руках Джелалабад и Пешавар подступы к Кабулу, мы получим господство над Хайбер-ским и соседними проходами, над прилегающими горами и откроем их для нашей торговли"{157}.
Подготавливая прямое вторжение в Афганистан, британские империалисты стремились отрезать его от возможной помощи с севера, из-за Аму-Дарьи, где в это время укреплялось влияние России. Уже в 1869 г. Англия поставила перед царским правительством вопрос об установлении "нейтральной зоны" между британскими владениями в Индии и контролируемыми Россией областями Средней Азии. Представители Министерства иностранных дел России предложили считать такой нейтральной зоной территорию Афганского государства в составе Кабульской, Кандагарской и Гератской областей. Подобное решение проблемы было отвергнуто англичанами. Они желали создать многонациональное государство, ослабляемое внутренними раздорами, и расширить его пределы как можно дальше на север, чтобы затем утвердить здесь свое господство.
В октябре 1869 г. для переговоров по этим вопросам в Петербург прибыл представитель английского правительства Дуглас Форсайт. Было обусловлено, что в состав Афганистана войдут земли, на которые распространяется "действительная власть" эмира Шер Али, а Англия будет выступать гарантом его миролюбивой политики. Тем самым британским дипломатам удалось добиться согласия царизма на признание Афганистана английской "сферой влияния". Местным властям - вице-королю Индии и туркестанскому генерал-губернатору было поручено выяснить, какие территории находятся в "действительном владении" Шер Али-хана. Не дожидаясь, пока Россия представит свои соображения, министр иностранных дел Англии прислал в Петербург депешу, в которой настаивал на включении в Афганистан следующих земель: "1. Бадахшана с зависящим от него Ваханом, начиная от озера Зоркуль на востоке до слияния Кокчи с Аму-Дарьей (Пянджем), образующей северную границу этой афганской провинции на всем ее протяжении; 2. Афганского Туркестана (округа Кундуз, Хульм и Балх), северной границей которого служило бы течение Аму-Дарьи от впадения в нее Кокчи до поста Ходжа-Сале включительно..; 3. Внутренних округов: Ахчи, Сарыпуль, Меймене, Шибирган и Андхой..."{158}
Выразив сомнение в том, что "эмир Кабула действительно владеет городами Ахча, Сарыпуль, Меймене, Шибирган и Андхой, которые предполагается включить в границы Афганистана", министр иностранных дел России Горчаков все же согласился с предложениями Англии, возражая лишь против того, чтобы считать афганскими владениями Бадахшан и Вахан{159}. В январе 1873 г. и по этому вопросу была достигнута договоренность. Готовясь к походу против Хивинского ханства, царское правительство согласилось на "зачисление" и Бадахшана под власть Шер Али.